Луна. История будущего - Оливер Мортон Страница 10

На Земле достаточно много листьев, чтобы этот эффект наблюдался во всем ее свете. Если посмотреть не в красном, а в инфракрасном свете, волны которого длиннее, планета сразу станет ярче: для спектра характерен «красный край». Утверждается, что эту характеристику не объяснить одним минеральным составом. Такой барьер может возникать лишь в том случае, если поверхность приспособилась оптимальным образом использовать световые волны определенной длины, предусмотрительно отклоняя другие. Наличие «красного края» в отраженном от экзопланеты свете звезды говорит о том, что там прошла подобная эволюция.

Таким образом, пепельный свет рассказал астрономам многое о том, что сегодня повсеместно считается важнейшей на ближайшее время задачей их ремесла: как найти свидетельства, что далекие экзопланеты живые, как и Земля. Используя пассивное, безжизненное зеркало, в роли которого выступает тело, обычно ими презираемое, они выяснили, что можно узнать об истинных двойниках Земли, находящихся от нее на расстоянии многих световых лет.

Ирония на самом деле глубже. Когда Галилей, Кеплер и их современники поняли, что Земля отбрасывает тусклый свет на Луну, это стало ключевым этапом коперниковской революции — открытия, что Земля находится не в центре Вселенной, что она не такая уж особенная, а всего лишь одна из многих планет, вращающихся вокруг звезды. С тех пор астрономы не упускают случая похвастаться этим: смотрите, говорят они, как искусно и наглядно мы показываем, насколько мы не исключительны. Чем шире становились горизонты их науки, которая изучала целые галактики и скопления галактик, доходя до самого Большого взрыва, тем старательнее они представляли свои наблюдения таким образом, чтобы подчеркнуть безграничную ничтожность вида, совершающего эти наблюдения.

Но с момента появления «Восхода Земли» и, возможно, благодаря его появлению ситуация изменилась. Земля не вернулась в центр Вселенной астрономов, но пришло осознание, что ее уникальная характеристика — жизнь — в некотором роде занимает центральное положение во Вселенной. Что — как с «Аполлоном-8» — в космос стоит стремиться, прежде всего чтобы иметь возможность оглянуться назад. Что важна точка отправления, а не точка назначения.

В связи с этим астрономию сегодня все чаще — особенно в среде популяризаторов науки — считают не способом постичь огромную, безлюдную Вселенную, а способом использовать эту Вселенную для изучения Земли и людей. С этой целью можно обратиться к истокам. Тот факт, что происхождение Вселенной дает нам понять, «откуда мы взялись», считается не банальностью — откуда еще мы могли появиться? — а важным дополнением к знаниям человечества о самом себе и тем самым делает дальнейшие поиски новых сведений о квантовых флуктуациях Большого взрыва до странности личными. Вместо того чтобы показывать ничтожность человечества, эти исследования неописуемо огромного и древнего кажутся или, может, выставляются возможностью углубить нашу связь с космосом.

То же чувство сопричастности наблюдается во всем, «от рождения Вселенной до живых земель», как говорится в описании нового космического телескопа. В представлении непрофессионалов поиск других живых планет — одна из важнейших задач астрономии, уступающая разве что вопросу происхождения Вселенной, а может, и затмевающая его. В глазах публики (которая все активнее ее финансирует) астрономия уже не наука о звездах, а наука об экзопланетах. Ее великая цель теперь состоит не в том, чтобы находить все более далекие объекты, демонстрирующие все меньшую значимость Земли, а в том, чтобы просеивать бесконечные потоки звездного света с целью найти нечто вроде пепельного света, а вместе с ним обнаружить в какой-то точке Галактики и нечто столь же уникальное, как Земля. Откуда, возможно, кто-то взглянет и на нас.

Подобно тому как пепельный свет Земли, видимый на Луне, сыграл немую роль в великом ниспровержении Земли, которая перестала быть центром Вселенной, сейчас он играет немую роль в антикоперниковской астробиологической переориентации на поиск землеподобных колыбелей жизни в небесах. Таким образом, немир Луны показывает миру Земли, что такое жизнь и как ее можно увидеть.

Вероятно, Луна может преподать и другие уроки. Живя — или представляя себе жизнь — на ней, можно понять, как странно забирать жизнь с планеты, которая сформировала ее и которую она сформировала в ответ. Можно выйти за пределы бесконечных потоков, с помощью которых происходило это взаимное формирование, оставить их позади себя, в небесах, и привыкнуть к чисто технологической, чисто человеческой жизни, где от смерти спасают лишь тонкие искусственные стены. Можно выяснить, в какой степени лунное будущее станет продолжением истории, а в какой — заставит нас порвать с прошлым или вовсе заведет в тупик. Можно встать на серую, перспективно искаженную равнину и увидеть в космической ночи собственную тень на фоне света того мира, который подарил человеку жизнь.

Луна может дать нам и новые отражения.