Тайна жемчужной бухты - Марья-Леена Миккола Страница 9

разных существ,

которые ползли

и извивались,

подпрыгивали и скакали,

трещали и стрекотали.

Рите казалось, что они

о чём-то спорили

или выясняли

отношения

Постепенно её уши стали различать в этом беспрерывном шуме слова и даже целые фразы.

— Нет, ну какие хищники, какие хищники! — причитал кто-то громким голосом у самой кромки воды.

— Вот возьмём гладыша, — сказал порхающий в воздухе ручейник. — Других называет хищниками, а ведь сам ничуть не лучше. Настоящий хищник. Плавает себе неспешно туда-сюда и ест во много раз больше, чем кто бы то ни было. Я имею в виду, если соотнести объём еды с его размерами.

— Так и есть, у него профессиональная хватка, — сказал ржаво-коричневый жук-рогач и посмотрел на Риту. — Хоботок гладыша может проткнуть даже человеческую кожу. Стоит держаться от него подальше.

— Попридержи-ка язык! — вскричал маленький клоп где-то у самых ног Риты. — Мы, гладыши, знатные музыканты! Летним погожим вечером мы играем и играем, и песня наша разносится далеко-далеко! Ах, этот скрип, ах, этот скрежет!

— Умеют же некоторые бахвалиться, — пробурчала улитка. — Мы до такого никогда не опустимся, хотя наша спиральная раковина самая красивая и прочная и является к тому же примером самой что ни на есть изысканной архитектуры, которая совершенствовалась в течение миллионов лет.

— Значит, вы представляете собой некий высший класс! — усмехнулся гладыш. — А чем вы, дорогая улитка, занимаетесь, кроме как пасётесь в речной траве, словно коровы. На одной ноге переползаете с травинки на травинку и мнёте общественную растительность!

— Давайте прекратим эту перебранку, — вмешалась большая ночная бабочка, беззвучно опустившись на землю. — Пора взяться за дело. Речь идёт о Заводи.

Стрекоза пролетела немного над водой и снова зависла в воздухе.

— Посмотри вниз, — сказала она Рите. — Это тоже жители Заводи, участвующие в собрании.

Рита наклонилась и увидела стаи насекомых, державшихся небольшими группками в прибрежной воде. Их крылья блестели в свете луны. Когда стрекоза вернулась к берегу, Рита опять услышала, как кто-то спорит.

— Нет никакого предела их жадности и кровопийству.

— Кого «их»?

— Плавунцов, конечно. Хватаются за всё, что движется, едят даже головастиков и мальков. К тому же они хорошо летают и при необходимости легко могут найти новые места обитания, правда всегда возвращаются в Заводь, чтобы наесться до отвала.

— Все любят вкусно поесть, сама небось ешь в два раза больше, чем весишь.

— Неслыханно! На себя посмотри, ты такая круглая, что вот-вот лопнешь.

— Неужели вы не можете говорить ни о чём другом, кроме еды? — не выдержала Рита. Главное, ради чего все собрались, так пока и не начали обсуждать. Рита сидела на спине у стрекозы, зависшей в полуметре над землёй.

— Но ведь и ты тоже не прочь хорошенько перекусить, — вставил долгоносик. — Удивительно даже, как стрекоза не падает от такой тяжёлой ноши?!

— Хватит пререкаться и давайте будем вежливы с нашей гостьей, — сказала стрекоза и поднялась на полметра выше. — Судя по следам у самой кромки воды, водяной только что был здесь, а значит, скоро он появится.

Со всех сторон послышался одобрительный шум, и споры тут же прекратились. Неожиданно из воды возник юноша. Рите показалось, что это какое-то божественное создание: светло-зелёные кудрявые волосы, обрамлявшие лицо, зелёная одежда, на голове — венок из кубышек. «Вот он какой, водяной», — подумала Рита, не сводя глаз с юноши, который не спеша сел на лист кувшинки. В руках у него был небольшой музыкальный инструмент, что-то вроде арфы, струны которой он стал тихонько перебирать.

— Пусть он сначала немного поиграет на своей водной арфе, обратимся к нему с нашим вопросом чуть позже, — шепнула стрекоза.

Все терпеливо ждали. Мелодия арфы становилось всё более печальной, и вскоре водяной запел о тоске и сердечной боли. Все по-прежнему уважительно ждали. Но так как пение всё продолжалось и продолжалось, а взгляд водяного становился всё более затуманенным, среди насекомых опять начал подниматься шум, и ситуация грозила перерасти в новый конфликт. Наконец, ночная бабочка не выдержала и сдержанным голосом сказала:

— Мы пришли по делу, дорогой водяной.

Водяной очнулся от своих грёз, оглянулся и сказал:

— Говорите, я слушаю.

— Мы хотим спасти нашу Заводь, — послышалось со всех сторон. — Надо принять меры. Не могли бы вы, водяной, вмешаться?

Водяной перевёл свой зелёный взгляд на говорящего и кивнул.

— Конечно, надо вмешаться. Давайте вместе подумаем, что можно сделать. Безусловно, Заводь должна остаться неприкосновенной. Я замолвлю слово… — неожиданно глаза водяного уткнулись в раскачивающуюся на спине стрекозы Риту. — А это что за создание? Прекрасное, как нимфа….

— Я не нимфа, — поспешно сказала Рита. Зелёный взор водяного был завораживающим и пугающим. — Я человек, но по гороскопу рыба, то есть можно сказать, что я, наверное, русалка и…

Рита посмотрела в глаза водяного и запуталась в словах.

— Вот как? — проговорил водяной. — Если ты рыба, то я тогда буду рыбаком. Но как твоё имя, дитя?

— Рита… точнее Маргаритифера.

— Несущая жемчужину, — сказал водяной и улыбнулся. — Так я и думал. Позволь, я спою тебе, хотя нимфы, конечно, будут ревновать.

Не отрывая взгляда от Риты, водяной взял арфу и запел: