Томек ищет снежного человека - Альфред Шклярский Страница 9

Боцман нетерпеливо махнул забинтованной рукой и грубовато проворчал:

- Не цепляйся, дружище, к каждому слову, потому что мне совсем не до шуток. Поезд ползет, как черепаха, а ведь это таинственное дело Смуги за сто миль смердит китом, выброшенным на мель!

- Все наши догадки на эту тему ничего не дадут. Поэтому лучше, пожалуй, подождать, пока сам Смуга не расскажет нам обо всем. По-видимому, речь идет о чем-то важном, - ответил Вильмовский и, обращаясь к сыну, который посматривал через окно, добавил: - Томек, пора собирать вещи. Мы подъезжаем к Алвару.

- Да, папа, уже видны строения города, а боцман опять начинает жаловаться. В Гамбурге он жаловался, что чувствует себя в городе, как соленая селедка в бочке. Теперь его раздражает слишком длительное путешествие поездом...

- Эй, браток, не вводи меня во искушение, а то я тебя заставлю прикусить язык, - пробурчал боцман, пасмурно глядя на молодого друга. - Под носом у тебя не усы, а только место для них, но ты все чаще начинаешь брыкаться, хотя перед тобой старшие!

Томек улыбнулся; подошел к моряку и заглянул ему в глаза, говоря:

- А вы своими непрерывными жалобами не пытайтесь скрыть беспокойства за судьбу Смуги. Мы ведь тоже боимся за него.

- А ты откуда знаешь, что я беспокоюсь о Смуге? - спросил боцман.

- Наша бойкая приятельница, Салли, которая пережила с нами немало необыкновенных приключений [31], сказала бы, что ваше лицо подобно страницам открытой книги.

Смущенный боцман кашлянул, чтобы выиграть время. Однако вскоре он овладел собой и нашел способ отплатить другу той же монетой.

- Это даже красиво с твоей стороны, что ты почти каждый день вспоминаешь эту милую голубку Салли, - начал боцман якобы с одобрением. - Я думаю, что ты предпочитал бы теперь сидеть рядом с ней и помогать ей учить уроки. Но мне все же кажется, что тебе было бы лучше не так часто вспоминать о ней.

- Не понимаю, о чем вы говорите, - буркнул Томек, невольно краснея.

- Да так, ничего особенного! Говорят, что когда вспоминают отсутствующего, тот начинает икать, а ведь это может помешать нашей голубке учить уроки. Ты, пожалуй, не хотел бы, чтобы твоя невеста стала второгодницей?

- Я вас тысячу раз просил не называть Салли "голубкой". Кроме того, кто вам сказал, что она моя невеста? - возмутился Томек.

- Ах вот как, изменник!? - не на шутку осерчал боцман. - Ты обижаешь девушку, несмотря на то, что мы рисковали жизнью для ее спасения?! Говори что хочешь, но я и так знаю все. Будь я на твоем месте, я бы не стерпел, чтобы какой-нибудь хлыст с прилизанными волосиками на затылке начал ухаживать за ней!

- О ком вы, собственно, говорите? - встревоженно спросил Томек, забывая о своем возмущении. - Уж не о двоюродном ли братце Салли, который поглядывает на нее, как кот на сало?

- Ага, не нравится тебе этот братец, ты, обманщик? - с триумфом ответил боцман. - Ну, да шут с ним. Но, по-моему, ты бы мог взять да и садануть ему в ухо! Правда, я не дивлюсь ни тебе, ни этой английской тычке, потому что и сам я, будь чуть-чуть помоложе, пялил бы на Салли глаза... Девушка - молодец, и при том товарищ что надо! Как она себя геройски вела, когда индейцы в Америке взяли ее в плен!

- В Мексике вы набрасывались на вождя Черную Молнию за то, что он сватал вам индианку, а теперь сами стали сватом, - возмущался Томек. - Вы меня дразните, а я...

- Довольно ссориться, мои дорогие, пора выходить, мы приехали, - сказал Вильмовский, прекратив стычку друзей.

Поезд приближался к перрону небольшой станции. Томек и боцман сразу же забыли о своей ссоре. В полном согласии они свернули дорожные одеяла, положили их в специальные корзины и, как только поезд остановился, бросились выносить багаж на перрон. Привычные к длительным путешествиям, они сделали это очень быстро. Прежде чем поезд отправился в дальнейший путь, Томек сумел проверить, все ли вещи они вынесли из вагона, не забыли ли футляры с оружием, и только после этого оглянулся вокруг.

Одинокое здание вокзала в Алваре напоминало большой деревянный сарай. С перрона виднелась дорога, вьющаяся среди обработанных полей и рощ. Она вела к городу, окруженному старинными крепостными стенами. На перроне не было никого, кроме нескольких полуодетых подростков. Они с любопытством разглядывали чужих, белых путешественников. Дружеским жестом руки Вильмовский подозвал к себе мальчиков и обратился к ним по-английски:

- Вы знаете, где находится дворец магараджи Алвара?

- Ах, белый сагиб, кто же может перечислить все дворцы нашего великого магараджи! - тоже по-английски ответил бойкий паренек. - У него их, пожалуй, столько, сколько звезд на небе. Я знаю только три из них, но кто-нибудь из старших может указать и больше. Один дворец находится в самом Алваре, второй - за городом, в огромном парке на краю джунглей, а третий в священном городе Бенаресе [32], куда магараджа каждый год ездит молиться.

- А теперь магараджа в Алваре? - продолжал спрашивать Вильмовский.

- У нас каждый ребенок знает, что в пору охоты на тигров наш магараджа живет в своем дворце рядом с джунглями. Я слышал, что сегодня остальные слоны выйдут из Алвара в охотничий дворец на большую охоту, - пояснил паренек, изумленный невежеством белых сагибов, которые обычно все знают.

- Благодарю тебя за столь исчерпывающие сведения, - с улыбкой ответил Вильмовский. - Мы теперь знаем, где найти магараджу. Можешь ли ты нам сказать, как удобнее всего добраться с нашим багажом в этот дворец?

- Нет ничего легче, сагиб, У подъезда вокзала стоит тика гари [33]. Кучер за несколько аннов [34]довезет вас прямо до дворцовых ворот, - посоветовал мальчик.

- Ну так помогите нам отнести наш багаж, - предложил Вильмовский.

- Мы охотно поможем, великодушный сагиб! Я думаю, что ты дашь нам за это по одному анну, - охотно воскликнул паренек, хватая большой чемодан.

- Хорошо, я вам дам по одному анну, - согласился Вильмовский и многозначительно подмигнул чумазым шалунам.