Чудесное лето - Саша Черный Страница 9
Чудесное лето - Саша Черный читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Дневной урок отработан: вымыта до морского блеска лодка на пруду, заштопана красная дорожка, что лежит по дну; свезены к кухне и наколоты короткие французские дрова; подвязаны к тычинкам бобы, которые вчера повалил ветер, и заплетена проволокой прорванная в огородной калитке сетка. А потом, хоть и не помощника садовника это дело и тем более не матросское, вытряхивал с птичницей ковры и дорожки из большого дома. Субтильная[10]женщина – тряхнешь покрепче, она и с ног долой. И еще натирал полы в доме. Это, пожалуй, веселей всего: выплясываешь на щетках чечетку и думаешь о своем; покуришь на корточках, в бильярдной в шары пощелкаешь – никто в шею не гонит, работай сообразно с комплекцией.
Комплекция у Игнатия Савельича выдающаяся: плечи как у бугая, шея – борца, корпус вроде колоды, которой в саду дорожки укатывают. Койка под ним скрипит-жалуется… Трудно ей на себе такой груз нести. Да еще ворочается он сегодня, недоволен, должно быть: серые глазки сумрачны, нога в опорке[11]по полу чертит.
По стенам и на камине всякая всячина.
По вещам сразу увидишь, что в комнате живет моряк и вместе с тем человек, так сказать, медицинский. Над койкой распростерся Андреевский флаг[12], – сам сшил (кусочек голубого сатина для косого креста у экономки выпросил); у окна на бечевке сохнет полосатая, сине-белая матросская фуфайка; под стеклянным колпаком на камине модель английского легкого клипера в многоярусных парусах, – мальчик Игорь ему принес в подарок, на чердаке разыскал; и пепельница в виде спасательного круга, оплетенного крученой веревкой.
Медицинская часть представлена набором банок на полочке – Игнатий Савельич большой мастер банки ставить, – лекарственными склянками и крошечными аптекарскими весами, покачивающимися под полкой. Муха на роговую чашечку сядет, сразу чашечки заволнуются – одна вниз, другая вверх…
Каждый бы догадался, взглянув на все эти предметы, что Игнатий Савельич морской фельдшер. Посмотрел бы в угол, где над изголовьем койки на треугольничке трепетал зеленый мотылек лампадки перед образком Серафима Саровского[13], и прибавил бы: русский морской фельдшер. Впрочем, и по Андреевскому флагу это было видно.
В окна долетала из французской прачечной у колодца веселая хохлацкая песня:
Опанас волы пас,
Катерина – бычки…
Пострывай, не втикай,
Куплю черевички.
Это птичница распелась. А индюк-дурак все время перебивал и лопотал по-турецки что-то свое, несуразное, назойливое. Было очень смешно, но матросский опорок все так же сердито шлепал по полу: Игнатий Савельич был недоволен.
В окне показалась светлая кудлатая голова мальчика.
– Игнатий Савельич! Вы спите?
Матрос вскинул ноги и грузно сел на койку.
– Отдыхал. Сигайте в окно… Что ж так через стенку разговаривать.
Хмурые морщинки сбежали со лба, он любил мальчика и во всякое время был ему рад.
Пивная бутылка, словно сбитая кегля, стукнулась под маленькой пяткой о пол. Игорь сел у окна верхом на табурет и внимательно, в который уж раз, осмотрел матросскую комнату.
– Когда ж вы себе, Игнатий Савельич, морскую койку подвесите?
– Крючки не выдержат. Кирпич вещь хрупкая. Никак невозможно.
Игорь огорченно покачал головой. Он все заботился, чтобы матрос наладил свою жизнь по-настоящему. Что ж ему на сухопутной постели валяться…
– А я вам компас принес.
Он протянул на ладони маленький круглый брелок.
– Вот спасибо. Теперь, значит, я совсем обеспечен. Где достали?
– В пенале нашел. Я его еще в Париже на фуаре[14]купил. Вам пригодится, да? Он совсем-совсем правильный. Только встряхивать его надо. Как термометр.
– Пригодится, спасибо. Что ж, давайте чай пить, Игорь Иванович… Только насчет кипятка заминка…
– Да ведь на кухне полный бак.
– В том и суть, что у меня по кухне с новой кухаркой авария вышла.
Матрос поморщился и яростно провел ладонью по своим, ежиком торчащим, бурым волосам.
– Я ей французским языком, вежливо говорю: «Пожалуйте, мамзель, еще тарелку борща». Молчит и глаза, как, извините, у акулы. «Борща, говорю, еще пожалуйте. Консоме руж, – рюсс! Компрене?[15]» А она как окрысится… «Да что же это! Да вы две тарелки уже выхлебали! Другие уже сладкое едят, а я с вашим борщом возиться буду?» Фырк, фырк… Швырнула при всем персонале тарелку на ларь и ко мне спиной, будто я не человек, а шпанская муха… Разве это порядок?
– Вы, Игнатий Савельич, с женщинами лучше не связывайтесь. Хотите, я вам завтра свою котлетку оставлю?
– Спасибо, Игорь Иванович. Питайтесь сами, вы ж малокровный. Что ж я младенца обижать буду… «Вы, говорю, мамзель, здесь еще и двух недель не прожили. Кто вам с огорода сверх пропорции клубнику приносит? Кто вас обучил русский консоме руж готовить? Забыли-с? А вам третьей тарелки жалко… Не ваше – хозяйское!» А она мне на эти слова язык показала… Язык, понимаете! Рушник на стол швырнула и с треском в свою каморку ушла. Да у меня четыре медали: станиславская, анненская, две георгиевских, – и не то что язык, пальца мне никто не показывал… Чертовка такая сухопарая!
– Марку я вам еще принес, Добровольного Флота[16], – робко вставил Игорь, чтобы отвлечь матроса от его огорчительной истории.
– Спасибо. Вещь редкая. А на кухню, хоть на куски режьте, и носа больше не покажу. Пусть сама салат с огорода в переднике носит. Баста!
– Вы не сердитесь, Игнатий Савельич. За кипятком я сам сбегаю. Хорошо?
Звякнул чайник, ноги мальчика перелетели через подоконник и скрылись за кустами.
Морской фельдшер медленно вытер полотенцем побагровевшую шею, лицо. Даже волосы вытер. Вздохнул и тяжело фыркнул, точно из-под воды вынырнул.
Через минуту тем же прямым сообщением Игорь вскочил в окно и бережно поставил чайник на стол.
Матрос уже успокоился и аккуратно расставлял на белой клеенке стаканы – бокалы из-под горчицы, баночку с вареньем, молодой редис и прочее угощение.
Конец ознакомительного фрагмента
Купить полную версию книгиЖалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии