Последняя тайна - Гарри Килворт Страница 9

Нюх указал когтем на принцессу Сибил, сидевшую с Однолюбом Вруном в противоположном углу.

Любопытная Бриония тотчас же поднялась и направилась к ним.

— Вы убежали вместе? — шутливо спросила она.

— Разумеется нет! — отрезала Сибил.

— Конечно нет, — ответил Врун с мечтательным выражением морды. — Как вы только могли такое предположить? Я вполне официально сопровождаю принцессу Сибил в ее поездке в Бегипет. Я охраняю ее во время путешествия, — продолжил шеф, которому мешал встать его собственный хвост, запутавшийся в лапах.

— Да сидите спокойно! — раздраженно бросила Сибил. — Вы не обязаны ни перед кем отчитываться! — Она повернула к Брионии свою пушистую мордочку. — А вы, кстати, не из той компании, которая уничтожила мою бесценную коллекцию ваз?

— Этим мы, между прочим, спасли вас!

— Но вазы-то разбиты! А что вы делаете на этом пароходе, барышня? Куда вы держите путь? Тоже в Бегипет?

— Сначала туда, а потом в Катай. Да это хорошо известно вашему спутнику!

— В Катай? Тогда вы, может быть, возместите мне потерю? Вазы ведь привезены именно оттуда!

— Боюсь, у нас не хватит на это денег.

— Ну, это не проблема! Отправьте вазы в адрес мэра, а он расплатится при доставке. О, я согласна умереть, чтобы только восстановить мою коллекцию!

Бриония вернулась к друзьям.

— Она хочет, чтобы мы купили ей вазы династии Кротов! Помните, мы перебили ее коллекцию, когда Баламут решил усыпить город.

— Ладно, не бери в голову! Смотри, мы уже поплыли!

Да, прозвучал корабельный гудок, и путешественники бросились на палубу. Там уже выстроились пассажиры, машущие провожающим белыми платочками. Хотя четверых ласок никто и не провожал, зрелище все равно растрогало их. Судно направлялось к устью реки, а параллельным курсом шел другой огромный пароход, на корме которого Нюх с удивлением заметил кузена Баламута. Тот тоже увидел Нюха. Они пялились друг на друга до тех пор, пока пароходы не разошлись настолько, что разглядеть что-либо стало невозможно.

Нюх подошел к помощнику капитана.

— Куда идет вон то судно? — спросил он.

— Это? — переспросил куница. — Кажется, в Слоновый Свет. Да, это же «Лимерика», конечно, в Слоновый Свет!

Нюх задумался: «Что на этот раз замышляет Баламут? Конечно, он не стал эмигрантом! Такого и силой не выставишь с Поднебесного! Но что же он выдумал? Надеюсь, он все-таки не взорвет Поднебесный, пока я буду в Катае! Этого я ему не спущу!»

— Дорого я заплатила бы, чтобы узнать, о чем ты думаешь! — сказала Бриония, незаметно подойдя к нему.

— Я думаю о Баламуте, и говорю тебе об этом совершенно бесплатно!

— А что с ним?

— Он вон на том пароходе, идущем на Запад!

— А мы — на Восток. Повезло же нам!

— Пожалуй!

Грязнуля с Плаксой вернулись в кают-компанию, чтобы сразиться в алтейку, а Нюх с Брионией остались на палубе полюбоваться заходом солнца. Несмотря на холодный ветер и волнующееся море, зрелище завораживало их. Волны с белыми гребешками бежали по водной поверхности, берег медленно исчезал из виду. Некоторое время были видны огни Туманного, а вскоре наступила полная темнота. И все же обоим не хотелось возвращаться в шумную кают-компанию.

— Странное чувство возникает вдали от земли, — произнесла наконец Бриония. — Словно уходишь от реальности.

— В некотором смысле так и есть, — согласился Нюх. — Здесь, на пароходе, за нашу жизнь отвечают другие. А мы, если можно так выразиться, плывем по течению.

Ветер усилился, на палубу стали залетать брызги, и им пришлось все-таки вернуться в кают-компанию, где Плакса с Грязнулей продолжали игру в алтейку.

6

Жизнь на борту парохода протекала в каком-то полусне. Пассажиры лениво играли в серсо и в теннис, прогуливались взад-вперед по палубе. Когда стало теплее, многие предпочли нежиться в шезлонгах. Чтобы разогнать скуку, некоторые утверждали, что им удалось увидеть дельфинов, китов и прочих крупных морских животных. Правда, никто не мог толком описать их, оправдываясь, что видели их лишь издали.

Плакса с Грязнулей придумывали себе всевозможные развлечения. Они плевали в наветренную сторону, норовя попасть в открытый иллюминатор, или собирали толпу зевак, говоря, что видят что-то, а потом незаметно исчезали, оставляя доверчивых зрителей ни с чем. Иногда они звонили в обеденный гонг раньше времени и хохотали, глядя, как доверчивые пассажиры несутся со всех лап в столовую. Но все эти игры быстро надоели, и друзьям не осталось ничего, кроме мечтаний об обеде и ужине, ставших единственными событиями в монотонной и размеренной жизни пассажиров.

Иногда они проходили мимо какого-нибудь острова, и час-другой не смолкали разговоры, даже если пассажиры сумели разглядеть всего лишь тонкую темную линию или горящие в темноте огни. Изредка попадались и суда, шедшие встречным курсом. И звери на ночь глядя начинали рассказывать друг другу всевозможные фантастические истории, где непременно фигурировали морские чудовища Левиафан и Кракен, но утром все волшебство куда-то исчезало, и завтрак сопровождался лишь монотонным позвякиванием ножей и фарфора.

Разумеется, на пароходе устраивались танцевальные вечера, немного разряжавшие обстановку, и ежевечерне вручался приз тому, кто правильно угадал, сколько миль они прошли накануне.

Однако скуку как лапой сняло в водах Плескайского залива, где разразился ужасный шторм. Страдая от морской болезни, бедняги перевешивались через борт или лежали на койках, окруженные ведрами и тазиками, и клялись никогда больше не выходить в море. Некоторые даже призывали смерть, видя, как огромная волна обрушивается на нос, а корма исчезает в кипящей пучине. Другие каялись в грехах и обещали начать праведную жизнь, если уцелеют, но это обещание забылось в первый же спокойный день.

— Земля! — воскликнул однажды утром Плакса. — Вон там!

— Конечно там, только ее не видно, — мрачно ответил Грязнуля.

— Нет, правда… Посмотри сам!

Грязнуля повернулся и действительно увидел скалистый остров, а справа по борту, вдали, появилась тонкая, как ломтик мышиного бекона, ленточка побережья.

— Жирафрика, — вздохнул Грязнуля, которому уже порядком надоели морские просторы. — Только самих жирафов в Бегипте мы не увидим. Они живут южнее.

— А как называется остров, который мы сейчас огибаем?

— Так и называется: Огибралтар, здесь живут обезьяны.

К моменту прибытия в Бегипет пассажиры уже оправились от последствий шторма и теперь толпились на палубе, любуясь диковинными сооружениями. Особенно поразила всех гигантская статуя кошки, установленная на входе в гавань этой земли, родины домашних кошек.