Опасное наследство - Лене Каабербол Страница 8

Сначала я думала лишь о том, чтобы убраться прочь. Но я знала также, что мама не сможет долго ехать верхом. Стоит ей обессилеть, мы остановимся, и тогда они нас схватят. Мы опередили недругов, но их, верно, где-то ожидают лошади, и, как только они доберутся до них, эти злодеи наверняка поскачут за нами следом.

Оставалось одно: надо спрятаться, и лучше всего там, где найдется укрытие от ночной сырости, холода и дождя. Будь это дома в Березках или хоть поближе к Баур-Кенси, где я бы хоть как-то узнала окрестности…

Ну почему такая беда приключилась здесь, где я никогда прежде не бывала? Да и лошадей так трудно спрятать. Они большие, особенно Кречет, и их не заставить стоять смирно… Может, лучше найти одно место для них, а другое – для нас с матушкой? Но мысль о том, что придется расстаться с лошадьми, была нестерпима. Да и без Кречета с Серым мне никогда не доставить матушку домой.

Мелкий ручеек пересекал тропу и сбегал дальше вниз, к озеру. Я уговорила Серого идти по нему против течения.

Каменистое дно было труднопроходимым, Серый ступал осторожно.

– Матушка!

– Да… – только и прошептала она. – Скачи!

Она держала правую руку за поясом, а левой цеплялась за седло. В ее правом плече по-прежнему торчала стрела, щетинясь опереньем, как еж.

– А не… не вытащить ли нам стрелу?

Я замешкалась, задавая вопрос, ведь нам означало мне, а я и не знала, решусь, смогу ли это сделать. Но она слабо покачала головой:

– Нет! Тогда рана начнет кровоточить. Позднее!

Мы продолжали подниматься вверх вдоль ручья, плещущего под копытами Кречета и Серого. Берега его становились все выше и выше, а деревья склонялись над водой так, что казалось, будто бредешь в туннеле. Но вот двигаться дальше стало невозможно: береза рухнула в русло ручья, и хотя можно было бы пролезть под ее стволом, но только не тому, у кого торчала в плече стрела в локоть длиной. А уж лошади никогда было бы не перебраться ни под березой, ни через нее. Я сидела верхом на Сером, не спуская глаз с несчастного дерева и желая лишь зареветь и сдаться.

Мы были в ловушке. Мы не могли подняться вверх по откосам, откосам ужасающе крутым как для лошадей, так и для матушки. Мы не могли двинуться вперед. А если вернуться назад – рискуем угодить прямо в лапы Ивайна и его людей.

– Оттащи дерево, – сказала матушка. – Убери его прочь.

Оттащить березу? Сначала я не поняла, что она имела в виду. Ведь у меня не было сил отодвинуть березовый ствол! Но тут я вдруг вспомнила, что Серый был маленькой рабочей лошадкой и перетаскал на своем веку множество бревен. К счастью, я прислушивалась, когда Каллан пытался научить нас, как вести себя в Высокогорье.

«Веревка, нож и огниво! – проповедовал он. – Никогда не выезжайте из дому без веревки, ножа и огнива!»

Я. сняла с седла веревку и накинула веревочную петлю на один конец древесного ствола, а другой конец обвила вокруг седла. Но какими словами высокогорцы понукают своих лошадей, заставляя что-то тащить?..

– Халла-халла… – прошептала матушка.

– Халла-халла-халла!.. – довольно громко сказала я, прищелкнув для верности языком. А Серый, золотко мое, все понял!

Уперевшись копытами в дно, он показал все, на что способен. Он тянул и тянул, так что медленно и упорно, со скрипом, кряхтением и грохотом один конец ствола высвободился из плена, и береза поплыла по течению.

– Славный конек! Славный конек! – похвалила я, потрепав шею Серого. – Тпрру!

Серый остановился и застыл на месте, спокойный и надежный, вовсе не ведая, что, быть может, спас нашу жизнь.

Я осторожно провела Кречета мимо ствола березы, приказав и ему: «Тпрру!» И тут мне в голову пришла мысль всех времен и народов. Я еще раз обмотала веревку вокруг седла и заставила Серого оттащить ствол дерева обратно, чтобы он снова лег поперек ручья. Это было все равно что закрыть дверь.

Если они догадаются, что мы поскакали в гору и что по ручью мы сумели так далеко добраться, то как нам удалось перебраться через поваленную березу, они не поймут ни за что. Ведь ни один из них не скакал на маленьком выносливом высокогорном пони, для которого таскать стволы деревьев – повседневная работа.

– Хорошо придумано, – похвалила меня матушка прерывистым тихим шепотом. А я видела: время уже не терпит, надо поскорее найти убежище и снять матушку с седла. Смотав веревку, я снова забралась в седло Серого, и мы двинулись дальше. Двинулись медленно, так чтобы матушка хотя бы еще немного продержалась в седле.

Берега ручья снова начали понижаться, казалось, мы поднимались по длинной пологой лестнице и теперь достигли самой верхней ступеньки. Здесь вдоль ручья тянулась тропка, узкая тропка, которую, быть может, топтали лишь олени или другие животные. Я направила Серого вверх, через край обрыва, спрыгнула с коня и поддержала матушку, пока Кречет взбирался на бережок. Некоторое время мы ехали все вперед и вперед по этой тропке.

Но вот я увидела огромную иву! Водопад зеленых листьев. Некогда она росла наверху. Но потом наполовину рухнула и теперь почти стелилась по земле. К нашему счастью, на берегу под корнями образовалась яма. Получился крошечный полуостров, на котором можно было спрятаться.

Я спрыгнула с Серого и приказала ему и Кречету: «Тпрру!» Затем осторожно сползла вниз по стволу ивы. Ползти сквозь толстую завесу узких желто-зеленых листьев было все равно что проползать сквозь какой-то плотный покров… И только на другой стороне этой завесы открывался маленький песчаный полуостровок посреди густой короны, совершенно скрытый от чужих глаз. Получилось что-то вроде ивовой пещеры. Лучшего и пожелать нельзя…

– Нам придется вернуться и снова спуститься в ручей, – сказала я, подойдя к матери и лошадям. – Там мы укроемся вместе с лошадьми.

Мама только кивнула в ответ. Смертельно бледная, с посиневшими губами, она походила на ребенка, слишком долго пробывшего в воде. Кровь из раны растеклась огромным пятном на ее спине, но рана кровоточила уже меньше, так что матушка была, верно, права, оставив стрелу. Я попыталась заставить себя не волноваться. Ведь, только добравшись до безопасного убежища в ивовой пещере, я могла что-то сделать для нее. Ничуть не раньше…

И все-таки возвращаться назад было страшно – ведь, в конце концов, мы ехали навстречу Ивайну с его людьми. К счастью, путь был не далек. Мы скакали руслом ручья, пока не приблизились к иве. Я соскочила с седла – сапожки мои промокли насквозь… Я протащила Серого сквозь листву. Он невозмутимо преодолел и это препятствие. Я привязала его в ивовой пещере и вернулась обратно к Кречету. Сначала конь противился и тряс головой, и всякий раз я видела, какую боль он причиняет матери резкими движениями. Но даже проклинай и ругай я его на чем свет стоит – это все равно ни к чему бы не привело. Только добрые слова и осторожное похлопывание могли помочь делу. И в конце концов он сдался, видно, почуял запах Серого и понял, что сотоварищ его по табуну ждет за этой чудной завесой.