Когда мы встретимся - Ребекка Стед Страница 8

Я не сразу узнала, что этот парень, который ударил Сэла, — из нашей школы. В тот день мы все работали над «Главной улицей» — это макет городского квартала, который мы делаем у дальней стены класса. Мистер Томпкин всех своих учеников учит делать модели зданий. Мама говорит, что он — несостоявшийся архитектор.

— Почему несостоявшийся? — спросила я.

— Долго объяснять… В общем, учителей не призывали на вьетнамскую войну. Поэтому очень многие юноши, которые не хотели воевать, стали учителями.

Она имела в виду «… а не тем, кем на самом деле хотели стать».

Джей Стрингер, наш двенадцатилетний гений и председатель совета по стратегическому планированию Главной улицы, уже построил из картона целое здание, с пожарными лестницами и водонапорной башней, и приступил к двум телефонным будкам; он сказал, что сделает в них даже крохотные двери, которые будут открываться и закрываться.

Аннемари возилась с мелкой галькой и суперклеем — строила каменную ограду для парка, проект которого Джей Стрингер утвердил неделей раньше. Джулия делала из фольги летающую тарелку, которая, заявила она, «будет летать над улицей взад-вперед на невидимой нити». Тарелку еще не утвердили, но Джулия все равно ее делала. Она написала на бумажке «Проект на рассмотрении» и прицепила ее к обувной коробке, полной фольги и лески. Алиса Эванс лепила из пластилина пожарные гидранты, но пока что у нее получались какие-то жалкие комочки. Наверное, трудно сосредоточиться на гидрантах, когда вот-вот описаешься.

Я рисовала эскиз детской площадки. Горка у меня получилась сперва слишком крутая, потом чересчур плоская, а потом жутко неряшливая, потому что пришлось много стирать. Я думала о том, что придется просить новый листок миллиметровки, а Джей Стрингер от таких просьб всегда вздыхает и закатывает глаза, потому что миллиметровку он приносит из дома.

Тут в классе зазвонил телефон. Мистер Томпкин снял трубку, немного поговорил и потом спросил нас, не хочет ли кто спуститься в канцелярию и помочь секретарю. Я подняла руку. Школьный секретарь всегда дает таким помощникам батончики «Бит-О-Хани» или конфетки «Хершиз Кисс».

Я сунула книгу под мышку и съехала по перилам до первого этажа. Байкерша, как всегда, сидела за своим столом в канцелярии. Ее должность называется «школьный секретарь», но, по-моему, именно она руководит этой школой. Причем не вставая с места, то есть со своего кресла, — а кресло у нее на колесах, вот потому все и зовут ее Байкершей. Она целый день раскатывает по канцелярии, отталкиваясь ногами от пола. Получается похоже на замедленный пинбол.

— Зубному врачу нужен курьер, — сказала она, подъехала ближе к столу и взяла лист бумаги.

Странное дело: ходить в школу почти семь лет и в один прекрасный день вдруг узнать, что в ней есть зубной врач. Но именно так все и было. Байкерша встала с кресла, я вслед за ней вышла в коридор и завернула за угол, в тупичок, о существовании которого я даже не догадывалась. Там оказалась одна-единственная приоткрытая дверь, а за ней самый настоящий стоматологический кабинет.

Мы вошли в приемную. Отсюда был виден сам кабинет: обычное зубоврачебное кресло, сбоку — маленькая белая плевательница, сверху — серебристая лампа. Стены были увешаны плакатами о пользе яблок, о зубном налете и о том, как правильно чистить зубы.

— Брюс! — окликнула Байкерша.

В приемную выглянул человек в зеленом халате и с аккуратной седой бородкой и широко улыбнулся мне. Зубы у него были идеальные.

— О, привет. Ты — моя первая пациентка?

— Нет, — сказала Байкерша, — это Миранда. Она будет вашим курьером. Вот список. — И она вручила мне листок, на котором в столбик были выписаны имена учеников и классы, в которых они учатся.