Васька - Михаил Андреев Страница 8

Теперь Михалыч здесь начальник конюшни, начкон по-нашему, и конкуристов тренирует по совместительству.

— Кого тренирует?

— Конкуристов. Это спортсмены, которые через препятствия прыгают, увидишь ещё. А вот тут у нас амуничник. Здесь хранится амуниция для лошадей, поэтому так и называется.

Марина открыла дверь в комнату, и Вовка увидел ровные ряды кронштейнов, на которых висели сёдла. Разные по форме и даже по цвету. На другой стенке висели уздечки. Тут вообще от разнообразия рябило в глазах. На некоторых Вовка обнаружил даже блестящие стразы.

— Камешки-то небось от Сваровски? — ехидно спросил он.

— И от Сваровски тоже, — невозмутимо ответила Марина.

— Ничего себе! Сколько ж такое стоит?

— Хорошая уздечка стоит не меньше ста евро, а оголовье для выездки вообще не меньше двухсот.

— А седло?

— Ну, например, — Марина подошла к седлу, на задней луке которого блестела жёлтая овальная табличка с выбитой надписью KIEFFER, — вот это седло стоит почти две тысячи евро.

Тут Вовка припомнил вычитанную где-то фразу про то, что конный спорт не для бедных. Теперь он воочию в этом убедился.

Марина заметила перемену в Вовкином настроении.

— Володь, ты не страдай, такие сёдла покупают либо профессионалы, — им без высококачественной амуниции нельзя, — либо люди с достатком. Для других есть вполне приличные модели, в которых можно очень успешно учиться ездить и выступать. Так что амуниция, как машины. Есть «мерседесы», а есть «Жигули». И в тех и в другие ездят. Хочу сказать, что я видела море случаев, когда всадник со скромным доходом объезжал на соревнованиях расфуфыренных богатеев с амуницией общей стоимостью, как неплохая иномарка. Главное — желание и талант. Теперь пошли, покажу остальную часть конюшни.

Они вышли из амуничника, где пахло лошадьми и кожей. Запах был сильный, но Вовке почему-то нравился..

Примерно через полчаса экскурсия завершилась. Придя в манеж, Вовка с Мариной застали там трёх всадников. Двое из них прыгали под руководством вездесущего Михалыча, один ездил самостоятельно в сторонке, чтобы не мешать. На манеже стояло несколько невысоких ярко раскрашенных препятствий, через которые всадники прыгали по очереди. Когда первый заканчивал прыжки, тут же начинал прыгать второй. Михалыч комментировал их старания.

— Иван, ты долго ещё будешь ехать на одной правой верёвке? Твоей лошади давно пора памятник ставить, что она с таким постановлением ещё и прыгать не отказывается.

Иван, здоровенный мужик лет тридцати, смущённо опустил голову. Спортивный авторитет Михалыча был, похоже, не менее высок, чем ветеринарный авторитет Журавлёвой.

Михалыч переключился на второго всадника:

— Коля, если ты думаешь, что, закинув ноги на плечи лошади, можно ею управлять, я тебя разочарую. Повтори проездик и обязательно веди шенкелем до конца. Не лезь прыгать раньше лошади, сиди спокойно, жди прыжка. Вот так, отлично. Сам же должен чувствовать, что по-другому получается, когда до конца «под ногой» едешь и вперёд не суёшься. Всё, закончили на сегодня.

Лошадиный маникюр

У Марины зазвонил телефон.

— Привет, Алекс, мы идём.

Оказывается, три часа пролетели незаметно. Марина с Вовкой направились в гостевую конюшню. Жигунов был уже там. Васька была выведена на развязки, и Алекс колдовал над её передней правой ногой. Он поднял голову и кивком головы поздоровался.

— Привет. Руку подать не могу, сами видите. Однако тут работки месяцев на пять. Предыдущий-то коваль всё сделал, чтобы кобыла инвалидом стала в итоге. Ничего, поправим.

Вовка с интересом наблюдал, как Алекс специальными клещами откусывал края копыта и вырезал острым ножом середину. Прямо на глазах копыта Васьки из уродливых и бесформенных превращались в красивые и аккуратные. Жигунов действительно был высококлассным профессионалом, и даже Вовка, ничего не смыслящий в ковальском деле, сразу это почувствовал. Время шло, и в конце концов Алекс последний раз прошёлся рашпилем по копыту и удовлетворённо вздохнул.

— Вот вам и маникюр, и педикюр в одном флаконе.

— Спасибо большое, — в один голос сказали Марина и Вовка.

— Да не за что, Ирину Николаевну благодарите. Ей я отказать не могу.

— Алекс, сколько денег-то? — спросила Марина.

Жигунов назвал сумму, которая Вовке показалась совсем небольшой после того, как он узнал, сколько стоит хорошее седло.

— Алекс, мы люди честные, у тебя же обычно где-то на четверть дороже.

Жигунов хохотнул:

— Если вы впервые обратились за расчисткой трёх копыт вашей лошади в фирму «Жигунов энд компани», четвёртое копыто мы расчистим абсолютно бесплатно. Рекламная акция. Халява, плиз.

Получив деньги, коваль сноровисто собрал инструменты. Потрепал Ваську по шее, пожал Вовке руку (тому показалось, что пальцы на несколько секунд зажали в тиски), подмигнул Марине и вышел из конюшни.

— Ну что, пора домой, — сказала Марина. — Кобылу покормили уже. Скажи Ваське «до свидания» и поедем. Родители твои волнуются, наверно. Папа-то мой давно привык, я почти каждый день в это время с конюшни уезжаю.

Вскоре машина остановилась у Вовкиного дома. Марина вместе с ним вышла, и они дошли до подъезда.

— Марина, огромное спасибо. Даже не знаю, чем отблагодарить смогу, — сказал Вовка. — Я тебе такую заморочку придумал, а ты даже не рассердилась.

— Володь, ничего сверхъестественного я не сделала. Любой нормальный человек, а конник и подавно поступил бы, мне кажется, точно так же. А вот ты действительно молодец, и лошадка это сразу поняла. Ирину Николаевну вы с Васькой удивили изрядно, поверь мне.

— Всё равно спасибо, Марин.

Он неловко поцеловал девушку в щёку. Марина дала ему шутливый подзатыльник и побежала к машине. Вовка стоял, пока габаритные огни джипа не скрылись за поворотом, потом повернулся и, не торопясь, пошёл домой. После всех событий двух прошедших дней ему показалось, что жизнь началась с нуля.

Hard Day's Night — 2

Родители, как и ожидалось, не спали. После Вовкиного появления в гостиной мать и отец сделали вид, что их очень занимает очередной слезливый сериал, каких по телевизору крутят нынче десятками. Вовка прошёл на кухню и налил себе чаю. Заглянула мать:

— Володенька, я там тебе рыбы нажарила, в кляре, как ты любишь.

— Спасибо, ма, я с Мариной в клубе поужинал.

Мать наклонилась к сыну и тихо сказала: