Черные крылья тайны - Елена Артамонова Страница 8

— А дорогая?

— Дэн, умолкни! — возмутилась Кэт.

— Помолчи, когда взрослые говорят! — огрызнулся он. — Дорогая икона-то?

— Разве образ божий деньгами оценивают? — укоризненно произнесла бабушка Серафима. — Может и дорогая. Оклад у нее был, как сейчас помню, позолоченный, с камушками блестящими, или со стеклышками, пойди, разбери.

— Бабушка, а что с Грушей было? Родила она ребенка?

— Я думала, Катерина, вам это не интересно.

— Лично мне очень даже интересно! Просто Дэн бесчувственный, словно Терминатор, он только про деньги думает.

— Тогда слушай. Не знаю, помогли Груше молитвы, или просто с самого начала так было предначертано, но однажды почувствовала она, что носит под сердцем ребенка. То-то обрадовалась! Да только недолгим счастье оказалось. Не успел ребеночек на свет божий появиться, как сиротой стал. Груша на седьмом месяце беременности ходила, когда муж ее Сергей погиб. Пропал парень ни за что, ни про что — он комбайнером был, в поле работал, а тут вдруг гроза непонятно откуда налетела. Никто ничего понять не успел — ударила молния в комбайн и все, нет человека. Аграфена едва руки на себя от отчаянья не наложила, да только на этом свете ее долг удерживал — должна она была родить ребенка, их с Сергеем продолжение рода. И родила. Радость горе потеснила, жизнь потихонечку налаживаться начала, но, видно Аграфену злой рок преследовал или проклятие, не смогла она уберечь свою любимую дочурку. Шесть лет они прожили душа в душу, а потом беда грянула. Девочка в огороде копалась и руку поранила. Ссадина вроде бы пустячной была, никто на нее внимания не обратил, но малышка заболела столбняком и умерла.

— Умерла?! Насовсем? — по-детски переспросила Кэт, тараща глаза, чтобы сдержать столь неуместные (поскольку, с ее точки зрения они являлись проявлением слабости) слезы.

— Насовсем. Аграфена сочла, что она одна виновата в смерти своего ребенка, поскольку случилось все по ее недосмотру. Хотела в монастырь уйти, но передумала, иначе поступила. Как-то поутру взяла она с собой икону, вышла из дома и зашагала в сторону леса, ни на кого внимания не обращая. Больше ее не видели.

— И куда же она делась? — вновь оживился Дэн.

— Все думают, что Груша на болота пошла и утопилась. Места это гиблые, уж больно коварна топь. Много людей там погибло — иные за клюквой пошли, иные заблудились, но все в трясине сгинули. Так и исчезла сестренка моя на веки вечные.

— С иконой? — невозмутимо уточнил Дэн.

— С иконой, — сухо откликнулась бабушка Серафима, и первой поднялась из-за стола, давая понять, что разговор окончен.

Небо над темной полосой леса порозовело, а облака сделались фантастическими островами, разбросанными по спокойной глади воздушного океана. Изогнувшаяся в виде подковы речка, тихонько плескалась у самых ног, нежно лаская песчаный берег. Старая ива склонилась к воде, рассматривая свое отражение. Димка мрачно посмотрел на всю эту красоту — каждые ночные посиделки оборачивались для него семейным скандалом. Отцу было на все наплевать, даже когда он не пил, а мама всякий раз драла непутевого сына за уши, ругалась, но ничего не могла изменить. Почти каждый вечер Димка все равно садился на свой старенький велосипед и ехал к месту сбора «стаи» — поляне в излучине реки, протекавшей неподалеку от Колываново.

— Эй, Дим, чего киснешь? — отвлек от раздумий голос приятеля.

— Думаю, как мне шею намылят, когда домой вернусь. Может бросить все это, не тусоваться с Дэном?

— Ты что?! Он тебе намного быстрее голову оторвет, чем родители, — откликнулся Мишка — рыжеволосый паренек, основной приметой которого было бесчисленное количество веснушек на физиономии. — Дэн не простит того, кто пойдет против его воли. Он же сам столько раз об этом говорил. Лично я ему верю.

Димка тоже верил, потому спорить не стал. Он подъехал к месту тусовки одним из первых, потом стали появляться другие ребята. Кто-то по-хозяйски начал собирать хворост для костра, кто-то болтать с приятелями о последних новостях. «Стая» насчитывала в своих рядах двенадцать членов, большинство из которых жили в Колываново, и только трое ребят, в том числе и Димка, приезжали из других деревень.

— Эх, — Димка посмотрел в сторону темневшего неподалеку леса, — говорят, раньше из Волково в Колываново напрямую через болото ходили по тропе. В два раза короче получалось.

— А еще судачат, будто в болоте бабка много лет назад сгинула, а после нее еще несколько человек. С тех пор туда никто нос не сует.

— Мало ли что говорят. Кто их проверит? Вот если бы самому посмотреть.

— Ага, прямо сейчас и поезжай на своем велеке, — усмехнулся Мишка. — Тебя там мертвяки встретят. Они высунут из топи синие руки, схватят тебя за ноги и к себе утащат.

— Да ладно, хватит сказки рассказывать! Нет там никаких мертвяков!

— Даже не спорь — мертвяки точно есть, а вот высовывают они руки из топи или нет, этого я не знаю.

Разговор прервало появление Генки и Макса. Эти двое, были года на четыре старше остальных членов «стаи» и чем-то неуловимо напоминали настоящих волков. Парни не отличались разговорчивостью, на мир смотрели исподлобья, а двигались стремительно и бесшумно. Они почти всегда сопровождали Дэна, изображая его телохранителей, хотя на вожака покушения вроде бы никто не готовил. Сегодня Макс с Генкой пришли раньше своего шефа, причем настроение у обоих было просто отвратительным. От парней разило пивом, они по поводу и без повода на каждом шагу сыпали бранными словечками, а Макс успел наградить подзатыльником подвернувшегося под руку Димку. Телохранители уселись у костра, закурили, то и дело, поглядывая на часы. Судя по всему, они нервничали или чего-то опасались. С их появлением остальные мальчишки приутихли, стараясь не привлекать к себе внимания.

Сумерки сгущались. Было очень тихо, и только треск костра да шум изредка проносившихся по шоссе машин нарушали спокойствие летнего вечера. Дэн и сопровождавшая его Кэт, как всегда появились неожиданно. Они возникли из темноты, словно призраки и величественно проследовали к костру. В соответствии с придуманным Дэном ритуалом, все члены «стаи» приветствовали его громкими криками. Он небрежно кивнул головой и направился к поваленному дереву, служившим ему неким подобием трона. Настроение Дэна также трудно было назвать хорошим, и с появлением вожака стало еще тревожнее. Димка всем своим существом чувствовал опасность, но не мог понять, откуда она исходила.

— Расслабьтесь, — прервав долгое молчание, обратился Дэн к своей «стае», хотя расслабляться в первую очередь следовало ему самому. — Удача покровительствует тем, кто ничего не боится. Побеждают сильнейшие. Надо брать от жизни все, и рвать глотки всем чужакам, осмелившимся встать на твоем пути.

«Стая» молчала. Ребята уже привыкли к тому, что их странный вожак произносит длинные речи, смысл которых не всегда до них находил. А Дэн очень любил пофилософствовать, сообщая окружающим свои довольно банальные идеи, казавшиеся ему вершиной мудрости. Выслушивать себя он заставлял методом кнута и пряника — порой был очень щедр, задаривая мальчишек жвачкой, чипсами и раздавая деньги, а порой утраивал настоящий террор, доходчиво объясняя, кто является вожаком в «стае». Сегодня, похоже, ничего хорошего притихших ребят не ожидало. Произнеся еще несколько глубокомысленных высказываний, Дэн недобрым взглядом окинул слушателей: