Охотник на зоидов - Пол Стюарт Страница 7

Выспавшись, сканирую трубчатый лес. Плотное, непроходимое переплетение труб и кабелей наполнено тепловыми сигналами.

Животных, а не зоидов.

Отправляюсь на поиски еды и воды, оставив Калифа рядом со спящим блескорылом. Останки твари со щупальцами привлекли тысячи блестящих лиловых насекомых.

Они волнами накатываются на кровавые ошметки, пожирая все.

Пускай.

Еще несколько созданий прибежало, чтобы урвать кусок. Но я оставляю и их в покое. Живи и давай жить другим.

К зоидам это, разумеется, не относится. Зоиды не живые. Зоиды – враги. Они разрушают все, до чего могут дотянуться. И сами начали это.

Давным‑давно, при запуске Биосферы, роботы работали на корабле, защищая и обслуживая людей. Они были готовы для нас на все. Но потом что-то произошло. Я уже говорил – Полумертвые в Капсуле не смогли или не захотели рассказать нам, что именно. Но роботы сами себя перенастроили, без человеческой помощи.

Они изменили собственные командные протоколы, перепрошили платы, даже поменяли свой внешний вид. Роботов специально спроектировали так, чтобы они не выглядели угрожающими: гладкие линии и плавные изгибы; некоторые даже были специально обтянуты синтетической кожей. Но то, что из них получилось после перенастройки, мы, люди, больше не воспринимаем как роботов. Жесткие. Зазубренные. Опасные. И когда они вернулись, мы дали им другое имя, под стать звуку их нового усовершенствованного оружия.

З‑з‑з‑зоиды…

Я снова бросаю взгляд на сканер, чтобы убедиться, что их нет. Все чисто.

Потом, обнаружив еще несколько хвощей, собираю их и складываю в ранец. Туда же запихиваю огромные лишайники и бледно-желтые ягоды вроде винных, которые мой наручный сканер определяет как съедобные. Этого вполне хватит.

Вода здесь не проблема. Проходя мимо подтекающей трубы охлаждающей системы, наполняю свою самоочищающуюся фляжку, и на моих глазах темно-коричневая жидкость становится прозрачной.

Вернувшись к башне, мы с Калифом как следует подкрепляемся.

С блескорылом сложнее. Я должен поторапливаться, но не могу его просто так оставить. Наша еда ему не подходит, вот в чем дело. Ему нужен «блестящий поток», а поскольку он не может летать, то не может добывать еду. Остается надеяться, что переломы заживут быстрее, чем он слишком ослабнет.

Калиф тоже беспокоится о создании. Начинает тревожно поскуливать.

– Знаю, знаю, он голодный. А что я могу поделать? Мне неоткуда взять «блестящий поток».

Задумываюсь.

– Хотя…

Я вскакиваю на ноги. Есть идея. Дурацкая, но ничего лучше не остается.

– Жди здесь, – бросаю я Калифу.

С помощью магнитных наколенников и башмаков я снова взбираюсь по стенке башни на уровень венткожухов и заглядываю в щель. Генератор жужжит, и сквозь визор я различаю, как вокруг него облаками сгустился «блестящий поток».

И – да, как я уже обратил внимание в прошлый раз, от генератора отходит лиловый кабель и ползет наружу, подсоединяясь к внешней силовой сети.

Извлекаю из ранца отвертку и быстро отвинчиваю кожух. Он вырывается из моих рук и летит далеко вниз. Я просовываю руку внутрь башни и пытаюсь нащупать кабель.

Но… он… слишком… далеко…

Свешиваюсь в отверстие вентиляционного люка и переношу одну ногу внутрь. Внутри башни пусто и грязно. Все, до чего я дотрагиваюсь, покрыто толстым слоем жирного налета. Встаю мыском ботинка на заклепку, выступающую на кожухе генератора, и тянусь вперед.

Моя рука ухватывает кончик кабеля. Я хватаюсь крепче и тяну. Рука скользит по жирной грязи, но я чувствую, что кабель немного продвигается. Сжимаю его как можно сильнее и расшатываю взад-вперед. Вдруг раздается тихий щелчок, кабель отсоединяется и остается в моих пальцах.

Он похож на толстый шланг. Один его конец по-прежнему подсоединен к генератору, а когда я рассматриваю через визор тот конец, который держу, – вижу, как из него, словно вода, изливается «блестящий поток». С ним надо быть поосторожнее. Стоит до него случайно дотронуться, и я мгновенно превращусь в головешку.

Медленно и осторожно выбираюсь из помещения подстанции. Затем, отставив кабель подальше от себя, сползаю вниз с башни. Калиф бросает один взгляд на кабель и, зашипев, бросается наутек. Блескорыл, напротив, не отводит красных глаз от конца кабеля – потому что он-то может разглядеть «блестящий поток», изливающийся из него.

– Проголодался?

Ухватив кабель обеими руками, пододвигаю его ближе к блескорылу, пока конец едва не упирается ему в морду. Он начинает есть, беспрестанно всасывая плотное облако и жадно глотая. Скоро блестеть начинает не только кончик хоботка, но все его тело.

Чем больше он ест, тем сильнее становится. Перемена поразительна. Шкура приобретает густой золотой оттенок, глаза, только что тусклые, наливаются рубиново-красным. Плечи расправляются, грудь поднимается. Он встает на задние ноги.

Калиф одобрительно верещит, а огромный блескорыл медленно, но верно приходит в себя. Крылья его начинают трепетать.

– Давай, давай, смелее… – шепчу я.

Он поднимает голову, затем медленно расправляет крылья и начинает ими махать. Сначала неуверенно, потом все смелее и смелее. Вверх-вниз. Вперед-назад. Я чувствую движение воздуха. Калиф скачет от радости.

Затем он разворачивается. Его глаза широко открыты. Хоботок подергивается.

Должно быть, он пытается понять, куда улетела вся стая.

Поднятые крылья трепещут. Он отталкивается и отрывается от земли. В несколько широких, мощных взмахов могучее создание набирает высоту и исчезает во тьме трубчатого леса.

Смотрю ему вслед. В горле у меня ком. Подумать только – а ведь он чуть не погиб. Я счастлив оттого, что смог его спасти. И еще счастливее, что он снова может летать.

И все-таки жаль, что он улетает. Я успел привязаться к этому созданию.

Калиф, кажется, тоже. Поворачиваюсь к нему и сажусь на корточки. Притягиваю к себе, глажу за ушами и по спине.