Остров надежды - Станислав Хабаров Страница 7

Звездочка с усиками антенн – действительно выглядела станцией, теперь удалившейся от них. Она – глухая теперь. Перед тем, как на неё махнули рукой, её долго проверяли и испытывали. Потом у неё отказали СТР и РТС [10], и она превратилась в «айсберг» – нежилой, запущенный, холодный дом. Но теперь она то удалялась, то приближалась и была в такой непосредственной близости от корабля, что стала опасной. Ничего себе, как их вознесло.

Жану очень хотелось попасть на станцию, хоть одним глазком взглянуть, какая она изнутри? И ещё так много новых возможностей сулит пребывания на ней. По контракту с лабораторией биоэнергетики он взял в полёт биотерм с лягушечьей икрой, оплодотворенной для того, чтобы изучить, как действует на икру невесомость? Но ему пришла в голову и своя «сверхидея», которую он смог бы на станции осуществить – отправить к планетам жизнь, сэкономив для них миллиарды лет эволюции. И не только икру, хорошо бы послать во Вселенную взрослую лягушку – земноводное, способное существовать в разной среде и даже замерзнув вынести необыкновенно долгую дорогу. Технологически транспортировка могла осуществиться вмораживанием лягушки в кусок льда.

Лед и внешне защитит, и сохранит саму её, и доставит к другим небесным телам крошечной кометой. И на Земле ведь лягушки зимой промерзают насквозь. А им ничего: размораживаются, через неделю готовы к икрометанию. Питается она затем чем придется. А в космос можно её отправить стандартным путём, через шлюзовую камеру станции.

Межпланетную лягушку-путешественницу можно выбросить в мусорном ведре со льдом. Внутри льда может сохраниться вода. Лед герметизирует, и в ледяной воде лягушка консервируется. Так можно расселить по Вселенной жизнь. Еда тоже может быть приморожена с лягушками. Что-нибудь быстро размножающееся, вроде мушек-дрозофил. Для них опять-таки приморозим еду. Словом, полный джентльменский набор. На все существуют простые и действенные методы.

Но как теперь действовать? Упросить, заставить, внушить? А внушить значит мысленно приказать, представить себе и очень желать. Нет, он не отстанет от Сергея. Жан приоткрыл люк и вплыл в спускаемый аппарат. Под строгим взглядом командира он завис, плавно опустился в свое кресло, пристегнулся, краем глаза взглянул в визир и чуть не вскрикнул от радости. Они шли на стыковку. Жан в этом не сомневался. Перед ним выросли воронка стыковочного узла и стыковочная мишень.

Жизнь учительницы – не сплошные радости. Скорее, наоборот, зачастую чаще шишки и царапины, а иные из них не затягиваются совсем. Софи не привыкать к ударам судьбы. Она, конечно, перенесёт этот короткий полёт улыбаясь и не кляня судьбу. От других она требует лишь сдержанности. Можно было не толкаться и не делать скорбное лицо. Да, она виновата, что угодила в пульт. Но это не от неё зависело. К тому же они теперь так оторваны от мира и необходимо сдерживаться. Но ей не тринадцать лет, и Софи отлично понимала, что грубость мужчин бывает и признаком неравнодушия и даже симпатии и любви. А ей всего-то нужна сейчас капелька участия.

– Серьежа, – сказала она с трогательным акцентом, – не нужно ссориться. Я буду послушным юнгой на корабле. Хорошо?

Софи улыбнулась, как могла, но он снова нагрубил.

– Во-первых, не Серёжа, а командир, и во-вторых, если я приказал находиться в БО, то ступайте туда и не появляйтесь, пока я не позову.

Все мужчины – эгоисты и деспоты. Если бы он знал, как ей нехорошо, впору распахнуть люк. И она молится об одном, только бы скорее это закончилось. Чудом ли или любым образом забрали бы её из тесноты: она готова выплыть в станцию, выйти в космос, вернуться на Землю, только бы этот кошмар закончился. Софи была теперь целиком обращена в себя, к себе прислушивалась. Она почувствовала толчок и ткнулась в ворсовую ткань, словно стенка надвинулась. «Начинается», – мелькнуло у неё в голове, хотя толчок в невесомости выглядел таким же резким, как при прыжке с парашютом встреча с Землёй.

Они не были созданы друг для друга – этот корабль и станция. Стыковка их не планировалась, хотя системы их и устройства не исключали её. Корабль «Союз» имел устройства сближения. Стыковочный узел со штырём, визир и ручное управление – допускали причаливание. Судьбой и необыкновенным случаем занесло их корабль в зону непосредственной близости к станции.

Сергей вначале решил даже аккуратненько отойти, для этого и включил двигатели «на отход». Отойдя метров на двести, корабль завис. «Действуй не торопясь, обдуманно, – уговаривал он себя, – спеши медленно». Хорошо бы успеть состыковаться со станцией на свету, хотя стыковка возможна и в темноте. Перед касанием на дальности в 20 метров нужно включить фару. И медлить нельзя: законы баллистики неумолимы и их обязательно разведёт. «Выдержит ли стыковочное устройство, проверен ли в достаточной мере корабельный стыковочный агрегат, который должны были испытать из общности; в каком состоянии ответная часть станции? – такие вопросы теснились у командира в голове. – Не возникнет ли так называемый „эффект хлыста?“ Не появятся ли опасные колебания? Стыковаться придётся ведь с неконтролируемой скоростью».

Он всегда мечтал вплыть в станцию. Не войти, как делал это многократно на Земле, а именно вплыть. Долго к этому готовился, но, увы, так и не сумел осуществить. Вся история его с разочарованием и уходом из отряда вышла не из-за здоровья, а просто характерами не сошлись. Так удобней думать ему, не сознаваясь, что «язык мой – враг мой». Получилось в конце концов: он что-то не так сказал, вспылил. Прошли, слава богу, злосчастные времена, когда сажали за разговоры и бороться не было сил.

За что ему уважать АСЕ [11]? Смешно, но и у них в КБ и в ЦПК космонавтами командовали неудачники из тех, что сами не выполнили полётного задания. Елисеев при переходе кинокамеру упустил, в другой раз, состыковавшись с «Салютом», не перешёл в станцию, а Береговой тот вообще не сумел состыковаться. Автомат всё переворачивал его корабль и, если бы он не помешал автомату, стыковка была бы выполнена автоматически. Только он, бывший Героем и до полёта, вручную переворачивал корабль.

В свое время Мотин прошел предполётную подготовку и по кораблю и по станции. Сложность причаливания на этот раз состояла в том, что станция вращалась. Приходилось выполнять облёт, её отслеживая.

Что это? Кажется, остановились или только показалось?… Убираю отклонения, подстраиваюсь… Продолжаю облёт. Господи, какая яркая станция… и красивая… Раскрашенная… Есть касание. Чувствительный толчок… Не сумел, как следует, скорость погасить и от этого такие мощные колебания.

Мотин словно сам в эти минуты сделался стыковочным механизмом, он прямо-таки на себе всё чувствовал: вот головка штанги попала в приёмное гнездо. Сцепка.

Амортизаторы погасили продольное движение. До сцепки работают двигатели ДПО, подталкивают корабль навстречу станции, хотя этого на этот раз и не требуется. Корабль и так подошёл к станции на скорости. Управление движением корабля на этом закончилось. Заработал привод втягивания штанги. Штыри вошли в гнезда стыковочных шпангоутов, произошла стыковка электрических и гидравлических разъемов. Сжались герметизирующие кольца, но какие они, в каком состоянии, имеются они или вообще отсутствуют, ведь стыковка корабля не предусматривалась?