Волшебники из Капроны - Диана Уинн Джонс Страница 7

— Плохи наши дела, — разоткровенничалась тетя Мария. — Денег не хватает, туристы к нам не едут, с каждым годом мы все слабее. А тут еще Флоренция, Пиза и Сиена — три хищницы обсели нас вокруг, и каждый год то одна, то другая норовит оторвать от Капроны несколько квадратных миль. Если так и дальше пойдет, мы перестанем быть государством. И в довершение всех бед нынче нас ждет неурожай. А виноваты во всем эти выродки Петрокки. Да-да, можете мне поверить! Их заклятия больше не действуют. Нам, Монтана, одним не под силу держать на себе Капрону. А Петрокки даже и не пытаются! Работают по старинке, и все хуже и хуже. Да вы и сами видите. Будь это не так, разве могло бы случиться, чтобы из-за какой-то девчонки ее отец стал зеленым?!

Это звучало достаточно тревожно. Но было очевидным фактом, что и говорить. Все те годы, что Паоло и Тонино учились в школе, они только и слышали о соглашении, которое пришлось заключить с Флоренцией, и о том, что Пиза потребовала договор о правах на рыболовство и что Сиена подняла пошлины на импортируемые в Капрону товары. Они так к этому привыкли, что уже не замечали. Однако теперь все это показалось зловещим. А вскоре последовали новости еще хуже. Стало известно, что зимние паводки повредили Старый мост. Он дал трещину.

Это известие повергло Дом Монтана в смятение. Старый мост должен был устоять. Если он не выдержал, это означало, что заклинания Монтана у основания его быков тоже не выдержали. Тетя Франческа кричала на весь двор:

— Это все Петрокки! Вконец выродились! Даже старое свое заклятие поддержать не могут! Нас предали!

Хотя никто другой не произносил вслух подобных слов, тетя Франческа, вероятно, выражала мнение всей семьи.

И словно мало было этой беды, Ринальдо, отправившегося в тот вечер навестить свою англичанку, всего в крови привели домой кузены Карло и Джованни. Насколько можно было понять из рассказа Ринальдо — а он употреблял такие бранные слова, каких Паоло и Тонино сроду не слышали, — он повстречал нескольких Петрокки. Он назвал их выродками. Теперь настала очередь тети Марии метаться с криками по двору, понося этих Петрокки на чем свет стоит. Ринальдо был ее любимчиком, она в нем души не чаяла.

Ринальдо уже перевязали и уложили в постель, когда Антонио и дядя Лоренцо вернулись с осмотра Старого моста. Они выглядели очень озабоченными. На мосту они застали Гвидо Петрокки собственной персоной вместе с герцогским подрядчиком мистером Андретти. Несколько сильнейших заклинаний пришли в негодность. Восстановление их займет не меньше трех недель и потребует усилий обеих семей целиком, при посменной работе.

— Да, Ринальдо очень бы нам пригодился! — вздохнул Антонио.

Ринальдо клялся, что у него достаточно сил, чтобы встать с постели и завтра же выйти работать, но тетя Мария и слышать об этом не хотела, а доктор ее поддержал. Всех остальных членов семьи разбили на смены, и работа началась и не прекращалась ни днем ни ночью. Паоло, Лючия и Коринна каждый день шли на мост прямо из школы. Тонино туда не брали. При его медлительности от него было бы мало проку. Но он не очень огорчался: из рассказов Паоло он понял, что не много потерял. Паоло просто не успевал за бешеными темпами работ по укреплению заклинаний. Его и недотепистого кузена Доменико использовали для мелких поручений. Тонино очень по-доброму относился к Доменико, который был полной противоположностью своему лихому брату Ринальдо и тоже не выдерживал темпов современной жизни.

Работы шли — даже под проливным дождем — уже почти неделю, когда герцог вызвал Старого Никколо для разговора.

Старый Никколо стоял во дворе и теребил остатки волос на голове. Тонино отложил в сторону книгу (она называлась «Машины смерти» и была очень увлекательной) и спустился во двор посмотреть, чем он сможет помочь.

— А, Тонино, — обрадовался Старый Никколо, повернув к нему свое лицо огорченного младенца. — У меня огромная проблема. Все наши заняты на Старом мосту, этот осел Ринальдо прикован к постели, а мне необходимо предстать перед герцогом с кем-нибудь из членов моей семьи. Петрокки тоже туда вызваны. Не можем же мы явиться в меньшем количестве, чем они! Ох, ну почему Ринальдо именно сейчас затеял эту глупую свару с Петрокки?

Тонино не сообразил, что на это сказать, поэтому спросил:

— Сходить за Бенвенуто?

— Нет-нет, — ответил Старый Никколо, еще более расстроенный, чем прежде. — Герцогиня не выносит кошек. От Бенвенуто там будет мало проку. Мне нужно взять с собой тех, от кого мало проку на мосту. Поедешь ты, Тонино, и Паоло, и Доменико, и еще я возьму с собой вашего дядю Умберто — для солидности и веса. Пожалуй, в таком составе мы не будем выглядеть чересчур маломощными.

Очень лестным это приглашение, пожалуй, нельзя было считать, но Тонино и Паоло были в восторге. В восторге, несмотря на то что назавтра с самого рассвета зарядил колючий зимний дождь. Утренняя смена вернулась со Старого моста под поблескивающими зонтиками, во влажной одежде и сильно не в духе. Вместо отдыха им пришлось тут же включиться в подготовку тех, кто отправлялся во дворец.

Из каретного сарая выкатили семейный экипаж, поставили под галереей и тщательно стерли с него пыль. Это была вместительная черная карета со стеклянными окнами и чудовищными черными колесами. На тяжелых дверцах красовались крылатые кони Монтана на зеленом щите. Дождь лил не переставая. Паоло, который ненавидел дождь так же люто, как кошки, очень обрадовался тому, что карета настоящая. Лошади настоящими не были. Четыре лошади, вырезанные из белого картона, стояли прислоненными к стенке каретника. Идея экономить средства подобным образом принадлежала отцу Старого Никколо. Настоящим лошадям, объяснял он, нужно есть, постоянно двигаться, и для них нужно обеспечить место, где вполне может жить часть семьи. Кучер, тоже и по тем же соображениям вырезанный из картона, находился внутри кареты.

Мальчикам очень хотелось посмотреть, как будут оживлять эти картонные фигуры, но мать увела их со двора домой. У Элизабет, проработавшей все утро на мосту, еще не высохли волосы, а зевала она так, что казалось, у нее вот-вот отвалится челюсть, но это не помешало ей приняться за Паоло и Тонино, которых она из последних сил вымыла, причесала и переодела. К тому времени, когда они — каждый с тщательно прилизанными мокрыми волосами, в ужасно неудобном широком белом воротнике поверх жесткой форменной курточки — спустились во двор, волшебство уже состоялось. Лента с заклинаниями была аккуратно вплетена в упряжь, а кучеру вложена внутрь бумажного кафтана. Четыре лоснящиеся белые лошади, готовые к выезду, били копытами, кучер восседал на козлах, поправляя салатно-зеленую шляпу.

— Великолепно! — воскликнул на ходу Старый Никколо, выпархивая во двор. И, переведя удовлетворенный взгляд с мальчиков на экипаж, скомандовал: — Влезайте, мальчики! Влезай, Доменико! Нам надо еще забрать Умберто из университета.

Тонино попрощался с Бенвенуто и полез в карету. Несмотря на уборку, внутри пахло плесенью. Тонино был рад, что дедушка в таком хорошем настроении. И все вокруг, видимо, тоже. А когда карета загромыхала к воротам, члены Дома Монтана провожали ее веселыми напутствиями. Старый Никколо улыбался и махал из окна. «Может быть, — подумал Тонино, — из посещения герцога выйдет что-то очень хорошее для нас и все волнения разом кончатся».