Джено и белая руна золотого сокола - Муни Витчер Страница 7

Все у него пошло наперекосяк! Исчезновение Аноки Кериоки и бегство мадам Крикен, словно острые ножи, ранили его злобное сердце. И никакие знаки, никакие предчувствия, никакие видения так и не помогли ему вернуть гармонию в Крепость разума.

Псиофы уже не раз выражали ему живейший протест, а отмена Контра Унико вызвала ожесточенные споры: неожиданная пропажа Аноки стала для всех ударом.

Вопрос о выпускных экзаменах для антеев третьего уровня по-прежнему оставался открытым, но это волновало только невыносимого Боба Липмана, хвастливого американца, который не мог дождаться возможности стать псиофом. А теперь такой долгожданный экзамен снова откладывался! Перенос Контра Унико стал первым из серьезных решений, потрясших основы Аркса. А что уж говорить о сапиенсах, которые, учитывая напряженность ситуации, стали подозревать о его коварных интригах и поэтому с тревогой готовились к новому циклу интерканто. Даже среди них больше не было мира и спокойствия. Напротив, после бегства мадам Крикен, по крайней мере, три из семи мудрецов (мисс Баттерфляй О'Коннор, Пило Магический Росток и Ранья Мохатдина) были готовы выполнять все желания фон Цантара, в то время как трое других (Эулалия Страбикасиос, Стае Бендатов и Набир Камбиль) решительно встали на защиту старой французской сапиенсы, чтобы помогать юному антею Астору Венти.

Ятто так и не удалось успокоиться, хотя он постоянно погружался в медитацию и занимался упражнениями, укрепляющими силу духа. Двигаясь в ритме погребального пения, которое он так любил слушать, он достал свисток и потряс головой, растрепав свои двухцветные волосы. Зловеще улыбнувшись, он изо всех сил дунул в свисток: бесшумные звуковые волны были смертельно опасными. Их энергия передавалась непосредственно на перстень сокола, производя искры, которые обжигали ему лапу, заставляя ее кровоточить. Это злодейское приспособление Ятто изобрел, чтобы контролировать своего великолепного кречета. Но Ре все равно удалось улететь от него, и теперь Ятто не знал, как заставить его вернуться.

Суммус организовал на него настоящую охоту и в крепости, и за ее пределами. Церемониймейстер и преданнейший из его сапиенсов Пило Магический Росток рыскал по лесам Долины мыслей вместе с экономкой мисс Баттерфляй О'Коннор. Коварная ирландская мудрая даже спустила с поводка трех своих собак, бассетов. Но все оказалось тщетно. Ре исчез бесследно.

«Ты еще поплатишься, глупый сокол! Я ощиплю тебя до последнего перышка! Я тебя создал, я тебя и уничтожу!» — думал Ятто и одновременно дул в свисток.

Не удовлетворившись этим, он бросился к старинному дубовому столику и открыл шкатулку, где хранилась сфериконда, волшебный шар из черного хрусталя, с помощью которого можно было увидеть будущее.

— Должно быть, сокол уже мертв! И если сфериконда покажет мне его труп, значит, я потерял создание, которое с такой страстью и терпением сотворил за долгие годы экспериментов, — бормотал он, скрежеща зубами.

Ятто, прекрасно понимая, какую ценность представляет сокол, решил снова испытать судьбу и воспользоваться сферикондой, чтобы понять, какое будущее его ожидает. Сжав шар руками, он сосредоточился настолько, что едва не утратил связь с реальностью. Кристалл стал матовым, появились размытые изображения, и за туманом и цветной дымкой Ятто смутно различил золотого сокола.

— Он жив, а значит, будущее ко мне благосклонно, — прошипел он.

Но следующее изображение привело его в бешенство. Он увидел, что Руа протягивает крылья, как руки, словно хочет обнять кого-то… Но кого?.. Джено!

— Астор Венти! — заорал он, удаляясь от сфериконды, раскалившейся, как уголь.

Обессиленный, суммус сапиенс рухнул на шелковые подушки.

— Я должен был предвидеть, что его увез с собой этот сопливый мальчишка и что их будущее связано. Сфериконда не ошибается. Но я не допущу, чтобы это произошло. Джено не может узнать правду о Ре, прежде чем я завладею формулой клонафорта! Этот антей у меня получит! Его родители в моих руках, и ему придется отступить перед моей силой. Я изменю будущее! Я смогу это сделать!

Подпрыгнув как ошпаренный, он вскочил и снова подул в свисток. Его ненависть была так сильна, что материализовалась, и на этот раз свисток сработал просто превосходно: электрические разряды преодолели тысячи километров. Вылетев из Аркса, они достигли Нижнего Колокола и заставили завибрировать перстень сокола.

Ре был ранен!

Едва покинув аптеку, он полетел к дому номер шестьдесят семь по улице Душистого Розмарина. Но внезапно адский огонь обжег ему правую лапу, перстень раскалился, и из открывшихся ран хлынула кровь. Теряя силы и все медленнее и медленнее махая крыльями, он стал снижаться. Прилагая неимоверные усилия, чтобы удержаться в воздухе, сокол издал от боли крик на всю улицу. Джено, быстро шагавший вместе с дядей и Никозией, услышал его.

— Ему плохо. Вы слышали его голос? — встревоженно спросил он.

— Да, он был похож на плач. Мне так показалось. — Никозия не знал, что сказать: столько поразительных вещей произошло этим утром!

— Иди домой, на улице холодно. Сегодня ты и так уже слишком много увидел, — посоветовал Флебо, а его племянник тоже не стал возражать.

— Хорошо, тогда я пойду. Прошу тебя, Джено, наберись мужества. Я буду ждать тебя. — С этими словами Никозия приблизился к своему другу, пожал ему руку и посмотрел в его большие честные глаза.

— Я вернусь через месяц. Заходи поболтать к моему дяде и не беспокойся обо мне, — ответил Астор Венти-младший, уже во второй раз прощаясь с Никозией на заснеженной улице.

— А ты увидишься с той девочкой, о которой мне рассказывал? — Вопрос Никозии заставил улыбнуться Флебо Молекулу, который еще никогда не слышал, чтобы его племянник говорил о девочках.

— Да, конечно, — с гордостью ответил Джено, в тот же миг вспомнивший сладкий поцелуй, подаренный ему Суоми, прекраснейшей антеей из Финляндии. Он признался в этом своему неуклюжему, но симпатичному другу, и тот ничего не забыл.

— А… ты ее снова поцелуешь? — усмехнулся Никозия, надув свои толстые щеки.

— Естественно, и посмотрю в ее большие зеленые глаза, которые видят все в истинном свете, — сухо ответил юный антей.

— Видят все в истинном свете? Какая же она? — поинтересовался Никозия, даже не подозревая, что Суоми слепая.

— Это я тоже объясню тебе в следующий раз, — пробормотал Джено, опустив голову.

— Мне кажется, сейчас не время говорить о девочках, — вмешался Флебо, взяв племянника под руку.

— Пока, Никозия, позаботься о своем брате Галимеде и передавай от меня привет этой кривляке Мирте и Джое с Марлонией тоже. Интересно, что они будут говорить теперь, снова не увидев меня в школе? — Джено сильно сжал руку Никозии, показывая, что их дружба нерушима.

— Они будут говорить, что ты сумасшедший. Они постоянно твердят об этом. Но я думаю, ты Действительно необыкновенный мальчик. — Он придвинулся к Джено и прошептал ему на ухо: — Ты ведь когда-нибудь объяснишь мне, почему, чтобы уехать, ты должен войти в дом с привидениями?