Заводное сердце. Девочка из ниоткуда - Ася Плошкина Страница 7

– Мастера – так они себя называют – говорят, что у них есть дар. Что они – особенные. Всемогущие. И даже, будто бы… Чародеи, – это слово Аристарх Васильевич выплюнул с отвращением.

По Вариному лбу пробежала тонкая морщинка. Изменники? Преступники? Убийцы? Девушка вспомнила о пленниках на мосту – меньше всего они были похожи на коварных злодеев и террористов. Что, если учитель не прав? Что, если Мастеров обвиняют по ошибке? Папа был как-то связан с Мастерами, а он бы не стал иметь дел с убийцами.

– Мастера ведут подрывную деятельность! Склоняют народ к восстанию! – На щеках учителя вспыхнули красные пятна. – Сегодня двое еретиков пытались заложить бомбу! В Оплот! Им удалось уйти, но я не сомневаюсь, что Блюстители Прогресса найдут их и подвергнут справедливому наказанию – казни.

– А правда, – одна из девушек осторожно подняла руку, – что раньше один из этих… Мастеров… даже был министром?

– Светозар Пламенев, – учитель поморщился. – Печальная страница нашей истории. Мракобесы просочились в научные круги, в Кабинет министров, в Императорский дворец! Они говорят, что с помощью своего дара смогли выйти за грань науки! Чушь! – Аристарх Васильевич брезгливо поморщился.

– Как же им удалось исчезнуть, улететь… На крыльях! – шепнули за Вариной спиной.

– Осторожнее с вопросами, сударыня, – отрезал учитель. – Только простолюдины верят этим дешевым ярмарочным фокусам. Они до сих пор выдумывают себе богов и пересказывают всякие бредни о волшебстве и чудесах.

– Невежды, – пожала плечами Злата, и в классе раздались смешки.

Варя погрузилась в свои мысли и очнулась, только когда речь зашла о войне с Османией. Аристарх Васильевич говорил о вероломстве, артиллерийских орудиях, броненосцах и заводах, работающих день и ночь.

– Мой кузен, Глеб Владыкин, – Злата раздулась от гордости, – закончил училище и принял присягу. Скоро он присоединится к Черноморской воздушной эскадре. Мы так гордимся!

Громкое шипение заставило Варю поднять глаза. По стеклянной трубке – она тянулась под самым потолком и одним концом уходила в стену – летел красный цилиндр. Пройдя над классной доской, труба делала плавный изгиб и спускалась прямо к учительскому столу. Цилиндр выскочил из трубы в специальный лоток, раздался звон колокольчика.

– Момент! – Аристарх Васильевич раскрыл капсулу и пробежал глазами лежавшую в ней записку. – Господин инспектор желает меня видеть по важному делу. Дочитайте до конца параграф, а после – сотрите с доски и спускайтесь в рекреацию. Доброго дня!

Гимназистки поднялись со своих мест и легким поклоном попрощались с учителем. Сверху к классной доске крепилась длинная суставчатая лапа с «клешней» на конце. Дежурная – крошечная Алиса Веснянская – просеменила к доске. Вставила в «клешню» влажную губку, опустила латунный рычаг на вделанной в стену панели и несколько раз провернула по часовой стрелке большой ключ. Лапа немедленно ожила и, сгибаясь по очереди во всех суставах, принялась стирать с доски сумбурные учительские записи. Она опускала губку вниз, а потом возвращалась наверх и по полозьям переезжала к следующему участку. «Бесполезное устройство, – решила Варя, – куда проще вытереть с доски самостоятельно».

– И почему пневмопочту не проведут в наши спальни? – Рина, поправив бант на вьющихся волосах, кивнула в сторону стеклянной трубы. – Разве справедливо, что письма мы должны забирать у этой мямли Амелии?

– Это чтобы вы вместо учебы не начали без конца и края отправлять глупые записки, – через плечо бросила стоявшая у доски Алиса.

В классе наступила тишина. Девушки оторвались от своих дел и выжидающе посмотрели на Злату и ее фрейлин – чем же они ответят маленькой выскочке?

– А ты почему так переживаешь, Букашечка? – Злата чарующе улыбнулась, но в глазах ее вспыхнули недобрые искорки. – Завидуешь?

Рина, Матильда и еще несколько девушек подобострастно захихикали.

С горящими щеками Алиса выскочила из-за кафедры. Даже бант на русой макушке угрожающе качнулся.

– У меня. Есть. Имя.

– Я знаю, – ухмыльнулась Злата. – Но буду называть тебя так, как мне вздумается. Букашка.

– Обидно, наверное, быть никому не нужной, – Алиса склонила голову набок. – Если не считать влюбленных кадетов. Но ты ведь не от них ждешь письма, так?

– Ты… – Злата побледнела. – Ты, кажется, забыла, кто ты и кто я. Ты сама если кому и нужна, то только своему папочке из Тмутаракани.

– Не смей! – зашипела Алиса. Она нависла над обидчицей и едва не дышала ей в лицо.

Злата приподняла бровь:

– А кто мне запретит?

Пронзительно-голубые глаза Алисы расширились от гнева. Костяшки пальцев побелели, а губы превратились в тонкую ниточку. Варя поняла, что еще чуть-чуть – и девушка бросится на Злату с кулаками. Та смотрела на Алису с вызовом, растянув губы в наглой самодовольной улыбке.

– Барышни! – Все головы повернулись к двери. На пороге стояла Амелия Никитична – выронив из рук дисциплинарный журнал, она в ужасе смотрела, как Алиса и Злата буравят друг друга ненавидящими взглядами. – Неужто вы собрались драться? Как можно! Вы же не какие-нибудь дикарки!

– Прошу заметить, – Злата скрестила руки на груди, – что я здесь вообще ни при чем. Подумаешь, немного пошутила.

Алиса задохнулась от возмущения, но сказать ничего не успела – классная дама замахала на нее руками:

– Все! Слышать ничего не хочу! Я очень, очень разочарована. Я не буду, конечно, рассказывать об этом инциденте господину инспектору и госпоже начальнице… – Было видно, что Амелия Никитична колеблется. – И надеюсь, что ничего подобного больше не повторится. Ведь правда?

Алиса сама начала перепалку, но что-то подсказывало Варе, что это скорее оборона, чем нападение.

– Я, между прочим, ни с кем и не ссорилась. Но все равно готова забыть наши разногласия. А ты? – Злата одарила Алису насмешливой полуулыбкой.

– Ну уж нет! – прошипела та и, развернувшись на каблуках, зашагала вон из класса. За ней потянулись Кира и Фани.

– Я попыталась, – развела руками Злата.

Варя облегченно выдохнула – Алисе наверняка было обидно до слез, но ее хотя бы не наказали.

– Все это так меня расстраивает, – запричитала Амелия Никитична. – А я ведь пришла сказать, что урок окончен и до четырех часов у вас свободное время. Можете позаниматься в библиотеке или отдохнуть в своих комнатах. Главное – не выходите за ворота гимназии! То, как вы поступили утром, – полное безрассудство, об этом я с вами еще непременно побеседую самым строгим образом…

Но ее уже никто не слушал – гимназистки толпились в дверях, хихикая и поторапливая друг друга.

– Ох, милая, – Амелия Никитична, увидев, что в классе осталась одна Варя, сокрушенно вздохнула. – Никак с ними не справлюсь. Прошу, передайте – пусть ведут себя потише. И хотя бы постараются обойтись без драк.