Мила Рудик и руины Харакса - Алека Вольских Страница 66

С исступленным высоким криком, от которого в ушах Милы вспыхнула непереносимая боль, найды всей стаей бросились на них.

От ужаса Мила ничего не соображала. Она непроизвольно закрыла уши руками — ей казалось, что ее барабанные перепонки вот-вот лопнут. От боли и страха она была близка к тому, чтобы потерять сознание, но, несмотря на это, сквозь пелену, застлавшую глаза, заметила, как, метя прямо в лицо Гарика, на него несется одна из найд. Занятый попытками достать что-то из внутреннего кармана своего плаща, он не видел ее!

Почти не понимая, что она делает, ведомая страхом за Гарика, пересилившим все остальные ее чувства, даже боль, Мила бросилась к нему. Она смутно видела, как в руках у него что-то мелькнуло белой вспышкой, а всего лишь в нескольких сантиметрах от его лица сверкнули два ярко-красных огонька. Действуя почти машинально, Мила схватила лежащий на спине Гарика капюшон и молниеносным движением набросила его ему на голову. Ткань послушно скользнула по лицу Гарика, в последний момент скрыв его от найды.

Мила облегченно выдохнула, но в тот же миг дыхание застряло у нее в горле, когда она увидела, что горящие алым огнем глаза найды посмотрели в ее сторону. Из раскрытого рта с острыми зубами-иглами раздалось шипение. Найда бросилась на Милу, и почти сразу же Мила поняла, что пропала: со всех сторон на нее летели красные огоньки — глаза целой стаи голодных найд.

И в тот момент, когда Мила уже почти лишилась сознания от страха, случилось две вещи. Сначала рядом с ней раздался звон, словно разбилось что-то стеклянное, и тотчас все вокруг утонуло в белой вспышке, а потом чьи-то руки накинули ей на голову капюшон и крепко обняли.

Мир словно взорвался испуганным жалобным криком, и одновременно знакомый голос над ухом Милы зашептал:

— Один… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь…

А потом все затихло.

Какое-то время Мила стояла, боясь пошевелиться. Она уже понимала, что Гарик крепко прижал ее к себе, закрывая от опасности.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, — охрипшим от испуга голосом ответила Мила.

Гарик отпустил ее и посмотрел по сторонам.

— Кажется, они исчезли.

Мила вслед за Гариком покрутила головой — найд нигде не было видно.

— Кажется.

— Пойдем, — сказал Гарик. — До конца улицы осталось всего несколько домов. Час еще не истек, у нас есть время.

— Угу, — согласно промычала Мила и последовала за ним, на ходу оборачиваясь на высокое здание с большими буквами над карнизом террасы, складывающимися в название: «Гнезда Ховалы». У нее промелькнула мысль, что, если бы им вздумалось сейчас вернуться туда, то, возможно, на этот раз они действительно попали бы в гостиницу.

— Ты разбил тот пузырек, который купил в «Привратнике»? — спросила Мила, когда они отошли подальше.

— Да, — кивнул Гарик. — Можно было просто открыть, конечно, но так было быстрее. Я, честно говоря, не представлял, как еще его можно использовать, кроме как выпустить это белое вещество наружу. В любом случае, оно подействовало, как нужно, и помогло нам избавиться от найд.

Мила огорченно охнула, догадавшись, что к чему.

— Я тупица, — безапелляционно заявила она. — Я забыла, что найды слепы, помнила только, что они видят пустоту, вот и не подумала, что «Слепые — прозреют» — это о них.

Гарик улыбнулся.

— Пока ты так самозабвенно себя ругаешь, можно я скажу спасибо одной глупой девушке, которая только что спасла мою физиономию от съедения?

Миле понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит, но стоило только включить воображение… Ее передернуло, когда она представила себе, что осталось бы от их лиц, если бы найды все-таки добрались до них.

Мила благодарно посмотрела на Гарика.

— И тебе спасибо. За то, что мое лицо сегодня не стало обедом.

Вместо ответа Гарик взял ее руку — их пальцы переплелись. На секунду Миле показалось, что он хотел наклониться к ней, чтобы поцеловать, но передумал, видимо, сообразив, что для этого придется поднять капюшоны, а это было бы слишком рискованно.

— Ну что за дурацкое место? — пряча улыбку, проворчал Гарик вполголоса, словно обращался к самому себе. — Здесь даже девушку поцеловать нельзя.

Мила тихо засмеялась. Это оказалось неожиданно приятно — видимо, сказывалось напряжение от того переплета, из которого им только что удалось выбраться.

— Значит, от этого белого вещества они прозрели? — спросила она, возвращаясь к разговору о найдах.

— Всего на семь секунд, — ответил Гарик. — Они увидели мир, который их окружает. И одновременно они перестали видеть пустоту. Зрячий пустоту видеть не может. В эти семь секунд мы были в безопасности.

— А почему они так ужасно кричали? — опять спросила Мила. — Это ведь они кричали? Как будто им было… страшно.

Гарик пожал плечами.

— Думаю… Найды видят пустоту, питаются ею — это для них привычно. А когда они прозрели… Они увидели мир таким, каким в их представлении он не должен быть. Это испугало их.

Слушая Гарика, Мила посмотрела по сторонам: к концу улицы прохожие — неизменно прячущие свои лица под просторными капюшонами своих плащей — снова стали встречаться чаще.

— Ведь ты бы испугалась, если бы вдруг перестала видеть все, что видишь сейчас, и вдруг обнаружила, что вместо этого способна видеть пустоту?

Мила кивнула.

— Испугалась бы. Но страх — это чувство. Я думала, найды не способны чувствовать ничего, кроме голода!

— Ну… это немного другое. Их страх был скорее инстинктивный, чем осмысленный. Между прочим, их голод — это тоже инстинкт. Если верить «Онтологии нечисти», найды не могут похвастаться наличием ума, так что движут ими исключительно инстинкты…

Гарик вдруг остановился как вкопанный, и Мила, не сразу заметив это, обогнала его.

— Что случилось? — оборачиваясь, спросила она.

Он кивнул куда-то в сторону.

— Коричневые ботинки, — коротко сказал он, однако этого было достаточно, чтобы взгляд Милы метнулся в указанном направлении.

Почти сразу она увидела его — человека в сером плаще с капюшоном, чьи ноги были обуты в растоптанные коричневые ботинки с потертостями на пятках. Мила смотрела ему в спину, пытаясь по росту и фигуре угадать, может ли этот человек быть профессором Безродным. Несмотря на широкий плащ, было видно, что он довольно высок и худощав.

— Пошли за ним, — скомандовал Гарик, и оба они едва не бегом бросились вперед.

Они видели, как человек в коричневых ботинках зашел в какую-то дверь. Гарик быстро поднял голову и прочел надпись на вывеске:

— «Чайная».

Они вошли туда десять секунд спустя и застыли на пороге.