Козья морда - Дмитрий Щеглов Страница 6

– Да, подойди ты не бойся, он лет семьдесят назад умер, – читал лекцию Данила, – здесь как в мавзолее, воздух сухой, микробов нет, вот он прекрасно и сохранился. Приятно даже посмотреть.

Данила дотронулся до рубахи мумии. И в это время у старика приоткрылся рот. У меня снова волосы стали дыбом, а ноги приросли к полу. Я окаменел, а Данила, разговаривал со старцем, как с конем:

– Но, не балуй. Ишь уселся на сундук. Думаешь и нас проведешь? Дудки, не получится, – И обратился ко мне, – Макс, ты где? Помоги.

Но я не мог сдвинуться с места. Данила посмотрел в мою сторону, понял, что я нахожусь в столбняке, и один, бережно обхватив, старца Дионисия, боком, боком положил его на мешок.

– Первый раз всегда так, страшно с покойниками, потом привыкаешь, а дальше не замечаешь. Данила подошел к сундуку и подергал за навесной замок: – Сундук еще не откроешь, – возмутился он, – куда старый пень, мог ключи деть? Карманов на нем вроде бы нету. Топором, что ли попробовать?

– Замок цифровой, надо комбинацию определенную набрать и он откроется, – сказал я, вспомнив, что видел такие замки в краеведческом музее. Экскурсовод рассказывала, что в Россию завезли партию замков с одним и тем же кодом, вот была лафа домушникам. Какой же она номер называла, дай бог памяти. Кажется; три, три, два, два.

– Данила, набери цифры; тридцать три, двадцать два.

Упрашивать Данилу долго не пришлось. Через полминуты послышался торжествующий возглас: – Есть, – и замок отлетел в сторону.

Данила поднял к небу глаза.

– Бог, если ты есть на свете, сделай так, чтобы этот сундук был доверху набит добром, – сказав как молитву свое пожелание, Данила приподнял крышку сундука. Даже от входа в подвал, где я стоял, было видно, что сундук переливается золотистыми оттенками. Золото, так и било в глаза. Как в пещере Гарун аль Рашида, подумал я. Везет же дуракам. В это время Данила запустил руку в сундук и вместо звона золотых монет, я услышал шорох переливающегося шелка.

– Да это праздничное платье, – зашипел с досадой Данила, выбрасывая его на землю, – А где же золото?

Я тоже подошел к сундуку. Данила доставал икону. Под ней внутри лежали толстенные книги. Золотом и не пахло. Данила доставал одну за другой старинные книги, и держа их за обложки, как птицу за крылья, сильно встряхивал. Монетного звона не было слышно:

– Говорил же золото в землю уйдет. О господи, – простонал Данила, – они попы, все ненормальные. Ты посмотри, что он тут прятал? Книги… и … Галилей, тоже мне, нашелся. Осчастливил человечество.

– Да не волнуйся, так, – успокаивал я своего приятеля, – бабке икону подаришь, то-то обрадуется. А если еще, на ней нарисована Варвара великомученица, бабка тебя расцелует, глядишь, и в церковь с собою возьмет. Жалко конечно, что икону писал какой-то безродный грек Феофан, вот если бы был Андрюха, ей бы цены не было. Мы бы ее по весу на золото меняли, а так только бочку с капустой накрывать этим греком.

Данила недоверчиво покосился в мою сторону, всматриваясь, не издеваюсь ли я над ним. Но, увидев мое серьезное лицо, прекратил костерить несчастного старца – покойника.

– Он где-то здесь в подвале монастырскую казну зарыл. Я как собака, чую, где-то здесь. Меня не проведешь, я тебе не Ч.К., – оставив, наконец, в покое сундук, Данила ползал по полу подвала, – Давай перекусим, и копать начнем.

Такая перспектива меня совершенно не устраивала. Я хотел скорее выбраться на свежий воздух, и поэтому решил воздействовать на логику приятеля, совершенно забыв, что две категории разумных существ, кладоискатели и влюбленные не поддаются доводам рассудка.

– Подумай сам, если это Дионисий, как ты рассказывал, то он был идейный противник советской власти. А для идейного противника нет ничего ценнее, идейного багажа. Вот ты его богатство и нашел в сундуке, оно все перед тобой, и золото, и бриллианты. Все в этих книгах и иконе, понял?

Переубеждать Данилу было бесполезно, он как упертый осел, не хотел сворачивать на другую, мощеную доводами, дорогу.

– Бабка, с детства таскает меня по похоронам, насмотрелся я на этих попов, они кадилом за так тебе махать не будут. Должен быть тут клад.

– Поп попу рознь, – как дятел долбил я своего приятеля, – этот был идейный, как революционер. Видишь, ничего с собой не прихватил, как был на проповеди в праздничном одеянии, так и сбежал, а потом сложил его в сундук, а сам в исподнем так и помер.

– Жарко было, вот он и разделся, никто ведь его не видит. А чтобы не помялось, он его и сложил в сундук, не на пол же кидать. Был бы идейный, в подвал бы не прятался, а вышел бы с кадилом на площадь идею пущать.

И тут Данила, как ему показалось, привел неотразимый довод: – Такой сундук, мимо всех не попрешь в подземелье. Значит, он раньше сюда его перетащил, а заодно и все церковные деньги зарыл. Помоги, лучше их найти. Он схватил лопату и вонзил ее в землю.

Где, и что искать я не представлял себе. Наконец мне пришла спасительная идея в голову.

– У тебя Данила, голова не кружится?

– Еще как кружится, как представлю, что где-то здесь зарыто золото.

– А ты знаешь, почему умер старик?

– Почему?

– Кислорода не хватило, он задохнулся. Так и мы здесь с тобою в мумии превратимся. Видишь, я уже вспотел.

Мне казалось, что этот убийственный довод напугает Данилу. Как бы не так.

– Пока свеча горит, можешь здесь спокойно находиться, как гаснуть станет, значит, пора убираться. Я предупрежу, не бойся, – авторитетно заявил мне в ответ крутой специалист по покойникам.

Я зашел с другого конца: – Неплохо бы с Настей посоветоваться, у нее аналитический склад ума, она твою проблему за один миг решит, ты сможешь потом в указанном месте, разок копнуть, и все золото твое, – как ребенка уговаривал я приятеля.

– Пока она будет думать, золото может вообще исчезнуть.

И тут с моего языка сорвался последний аргумент. Он оказался железным.

– Тебе не кажется, часы вроде бы где-то тикают. Может Хват приехал, и Горилла его взрывать сейчас начнет. А мы где-то рядом.

Что подействовало, на Данилу, точно не знаю, может у свечи, мигнул огонек, но он стал собираться.

– Банку с водой крышкой закрой, пусть воздух сухим останется, и так вон, сколько надышали, старик чернеть начал, видишь? – командовал приятель, – гаси свечу, пусть один фонарик светит. И забирай козлиную морду, – приказал он мне, – а я возьму, бабке икону. Вот старая с ума тронется. Она ее в детстве видела. Интересно узнает?

Тем же ходом, зная уже все повороты, через пару минут мы вышли на солнечный свет. Воистину, как прекрасен обычный, летний день. Я смотрел в бездонное, голубое небо и казалось, как орел парил по нему. Даже, воздух имел какой-то свой, особенный, с легким запахом полыни привкус. Ползущая по ветке гусеница, вызывала во мне не чувство отвращения, а благоговение перед всем, что дышало, двигалось и ползало. Я первый раз увидел окружающий мир во всем многоцветье красок. Казалось, сейчас мой дух вознесется высоко, высоко. Душа была умиротворена и спокойна. Я благодушествовал.