Дело о драгоценных рыбках - Джон С. Клэр Страница 6

— Нормальная.

— Нормальная?

— Ну, хорошая.

— Хорошая?

— Она действительно хорошая художница. Папа уверяет, что она талантливее его.

Мне не хотелось говорить о Фей. Она была ничего себе*, но я был рад, что она уехала.

— Должно быть, это необычно — иметь мачеху, — заметила Лиз.

— Да, — согласился я.

На самом деле я никогда не думал о Фей как о мачехе или о Брайане как об отчиме. Для меня Брайан был мужем мамы, а Фей — папиной женой. А отец с матерью как бы существовали отдельно от них.

Я остановился и начал швырять в воду обломки ракушек. Пожилая чета все так же, рука об руку, ковыляла вдоль пляжа.

— А ты знаешь, что на самом деле им всего-навсего по двадцать пять лет? — шепнул я Лиз. — Двадцать пять лет в Баньян-Бее — и ты станешь такой же, как они.

— Я думаю, в Баньян-Бее мило, — сказала Лиз.

— Я бы сказал, мило до тошноты.

— Чепуха!

— Это еще нужно проверить, но здесь что-то нечисто. Голову даю на отсечение. Пока тут все спокойно, но у меня дурные предчувствия.

— С каких это пор ты веришь в предчувствия?

— С тех пор, как мы приехали сюда.

Это была чистая правда. Что-то в Баньян-Бее тревожило меня. Копия Нак-Нака, только без туристов, магазинов и чистеньких пляжей. Но дело было в другом. Различие было серьезнее, глубже. Городок производил впечатление заколдованного места или места, где маньяки-убийцы собрались на отдых.

— Этот полицейский получил по заслугам, — Лиз перевела разговор на другую тему. — Я думаю, твой отец дал ему достойный отпор.

— У отца всегда хорошо получалось ставить людей на место. Он терпеть не может, когда ему кто-то приказывает.

— Это замечательная черта характера.

— Она вовсе такой не казалась, когда отец был архитектором. Мама утверждает, что он никогда не строил для людей такие дома, какие они хотели. Потому что он, видите ли, лучше знал, что им нужно. А сохранять независимость, когда тебе платят, очень трудно...

Ник, ушедший далеко вперед, вытащил из воды длинный пучок водорослей и начал вертеть их над головой, намереваясь запустить в Ришель. Та бросилась бежать, вереща и прикрывая голову руками.

Впереди по курсу рыбак, которого я видел с причала, вытаскивал свою лодку на берег. К ней был прикреплен маленький моторчик, и рыбак старался, чтобы в лопасти не забился песок.

На нем была ветхая старая одежонка и большая соломенная шляпа. Его всклокоченная борода выглядела так, как будто ее не расчесывали несколько лет.

— Тебе этот тип никого не напоминает? — спросил я Лиз.

— Космонавта. Ну, ты помнишь, которого мы видели на Уэттл-стрит. Который вечно что-то болтает про летающие тарелки.

— Нет, он совсем на космонавта не похож. Я готов поклясться, что он выглядит точь-в-точь как Старик из «Старика и моря».

— Как?

— Это книга Хемингуэя. А может, и фильм такой есть. Это про человека, который поймал огромную рыбу, а она утащила его в открытое море. Она его чуть не убила, но он все равно не сдался.

Но Лиз уже не слушала. Она всматривалась в какое-то светлое пятно на фоне дома у самого моря.

— Да, это она, — прошептала Лиз, в восторге уцепившись за мою руку.

Этим пятном оказалась ужасно толстая женщина, что-то лепившая из глины. Она была босая, а вместо одежды завернулась в огромный кусок ткани. Густые черные волосы, тронутые сединой, струились по ее спине почти до самых колен.

— Ты только представь! — выдохнула Лиз. — Блисс Белл!