Быстрый английский для путешественников во времени. Учебное пособие - Юрий Дружбинский Страница 53

— Гм, — задумался Андрюха. — Кстати, как на мой взгляд, звучит не так уж плохо. И социальное, и равенство… Знаете, миссис Тэтчер, а по-моему, равенство — это что-то хорошее.

— Вы ведь знаете историю, господин Ваткинсон? Знакомы с мифами Древней Греции? — неожиданно спросила Тэтчер.

— Да! — загорелся Андрюха. — Это одна из моих любимых тем! У нас такой историк, Сергей Иваныч, так рассказывает здорово, что мы всем классом эту Древнюю Грецию полюбили с ее мифами!

— В таком случае вы знаете, кто был первым в мире борцом за всеобщее равенство.

Андрюха призадумался.

— И кто же?

— Был в Древней Греции такой разбойник. Ловил прохожих и укладывал на специальное каменное ложе.

— Прокруст! — вспомнил Андрюха имя древнегреческого злодея. Если искренне любишь предмет, блистать эрудицией совсем нетрудно. — Я еще помню, что тем, кто оказался чуть длиннее его шаблона, он чего-то там отрубал…

—…А тех, кто покороче — силой растягивал, — подхватила Тэтчер. — Результат был всегда один: все насильно уравненные умирали. Все до единого. Равенство — это смерть, мой милый Ваткинсон. Как говорит мой друг Горбачев, это даже не факт, это просто так оно и есть на самом деле. Если вы всю прибыль автомобильной компании Роллс-Ройс станете отдавать в пользу каких-то деревенских забулдыг, то компания неминуемо умрет. Однако же и для забулдыг это не закончится хорошим — они наверняка не придумают ничего лучшего, чем перепиться дармовым виски и сыграть в ящик.

Андрюхины уши услышали смешное выражение “to kick the bucket” — «Пнуть по ведру», и он улыбнулся. «Можно запомнить и где-нибудь блеснуть!» — подумал он.

— Вот поэтому, — продолжила баронесса, — когда мой предшественник в премьер-министерском кресле сэр Эдвард Хит выразил надежду, что я буду с таким же напором, как он, бороться за так называемую «социальную справедливость» — я, Мэгги Тэтчер, начинающий политик, ответила ему очень скромно и вежливо:

— You know, Mr. Heath, I hate socialism and despise equality.

«Да-а-а-а, — подумал Андрюха. — «Ненавижу социализм и презираю равенство…» Представляю, что там было. Крутая тетка, жесткая».

— А настоящая социальная справедливость — вовсе не тогда, когда все ходят в одинаковых обносках и хлебают одинаковый суп, — чеканила Тэтчер. — Справедливость — это сделать так, чтобы человек, вкалывающий в своем маленьком бизнесе по восемнадцать часов в сутки, а потом еще часа три сидящий за учебниками, жил значительно лучше своего соседа, который вечно коптит небо на пособии.

— Всегда считал, что поровну — это и есть справедливо, — сказал пораженный открывшейся ему истиной Андрюха.

— Нет! — отрезала Тэтчер. — Как раз поровну — это ужасно несправедливо! А справедливо — не поровну, а по заслугам и по труду!

Андрюха задумался.

— А если люди простые, то есть бедные? Ну не всем же быть миллионерами, есть обычные рабочие и крестьяне. Разве они виноваты? — начал он рассуждать вслух. — Если уж совсем вот так, по-вашему, тогда выйдет, что всем этим хорошим людям так и придется прозябать в бедности, а легко и приятно будут жить только какие-нибудь потомственные бароны да всякие там богачи.

Баронесса хмыкнула.

— Скажите, дорогой мой гость, а что такое “thatch”?

— Кровля, — произнес Андрюха слово, которое подсказал ему таинственный переводчик внутри его черепа.

— Правильно, — одобрила мадам. — Мой прадед, деревенский тэтчер, зарабатывал на хлеб тем, что крыл крыши соломой. Затем, если хозяин дома мог себе это позволить, он приглашал руфера — человека, который крыл крышу черепицей. А если денег на руфера не было — то дом так и стоял под соломенной крышей. Главную, бо́льшую и лучшую часть любого общества как раз и составляют вот такие простые (они же, как вы изволили выразиться, бедные) люди: кровельщики, бондари, колесники, кузнецы, пахари, гончары…

“Thatchers, Coopers, Wheelers, Smiths, Plowmans, Potters…” — слышали Андрюхины уши.

«Ух ты, так это же самые распространенные английские фамилии. Так это все дети работяг! Никогда не задумывался. А Гарри Поттер — это, выходит, Гарик Гончаров какой-то…»

— Так вот, мой милый Ваткинсон, — в голосе Железной леди прибавилось еще больше металла. — Когда вы называете этих людей бедными и считаете, что правительство должно их милостиво подкармливать — вы совершаете ту же чудовищную ошибку, что и наши британские лейбористы. На самом деле все наоборот! Это они, труженики, кормят правительство, честно зарабатывая и платя налоги. Так должно быть. И лучшее, что можно сделать — это оставить их в покое! Дать спокойно работать, дать богатеть, не душить налогами! Позволить им превратиться в добротный и сытый средний класс!

Андрюха кивнул. Спорить с пламенной убежденностью внучки кровельщика было просто невозможно.

— А средний класс если чего и ожидает от правительства, то лишь очередных пакостей и палок в колеса, — продолжила Тэтчер с горячностью, — ибо все его обращения к труженику сводятся к формуле: