Ураган в подарок - Анна Игнатова Страница 5

До чего это весело – собираться в лес! Еще ничего не произошло, еще из дома не вышел, а внутри уже трепыхается что-то радостное и трубит, и фыркает, и поет без конца: «Лес, лес, лес! Посуда, спальник, пенка… Котлы, гитара, тент… Купальник, полотенце… Носки и швейнабор!..» И бегаешь туда-сюда по квартире, забывая, зачем помчался на балкон, зачем открыл холодильник, зачем полез в шкаф. Стоишь остолбенело перед полками с одеждой, глаза круглые, бессмысленные, а в башке звучит: «Лес, лес, лес! Что мне надо в лес? О, тушенка!» И бежишь к холодильнику, а добежав, начисто забываешь про тушенку, зато вспоминаешь про футболку и бежишь обратно…

Рюкзак быстро растет, набирает форму, становится солидным. Это хорошо. Надо тубус тоже забить до отказа, чтобы верхний клапан еле закрывался, вот только чем? Летом и на три дня вещей набирается не так много. Ой, а подарок?? У Борьки же день рождения! Подарок же!

– Мам, что подарить? – кричат почти одновременно в разных квартирах одноклассники Бори Ракитина.

– А что он любит? – почти хором отвечают мамы.

– Ориентирование любит, на гитаре играть любит, – перечисляют внимательные одноклассники.

А самые внимательные добавляют, хихикая:

– Гольдину вроде любит…

А Гольдина, кстати, про подарок ничего ни у кого не спрашивала. Она знала, что будет на Боренькин день рождения петь, значит, подарит ему свой голос, а это царский подарок.

Мамы недолго думают и советуют:

– Можно подарить компас.

Это ориентировщику-то! Да у него этих компасов на целый класс хватит. С линейками, с резинками, на руку, на палец! У него даже компас с курвиметром есть, у единственного в классе.

– Или струны… – пожимают плечами мамы.

Ага – струны! Гитаристу! Да он небось полгорода обойдет, пока нужные струны себе выберет, а тут подаришь какие-нибудь дурацкие, будут потом валяться в ящике стола…

– Ну, тогда… – всерьез задумываются мамы. – Тогда подари… Подари нож швейцарский.

– Миску складную и кружку…

– Термос в поясной сумке…

– Новую пенку приятной расцветки…

И Боря получил бы несколько ножей, мисок и термосов, а может быть, огромный ассортимент разноцветных пенополиуретановых ковриков, если бы Ромыч не сообразил, что надо всем встретиться и договориться, кто что дарит.

– Я подарю голос, – гордо пропела Гольдина в своей самой мелодичной тональности.

– Он же не президент, зачем ему твой голос, – ответил наглый Ромыч. – Предлагаю всем скинуться на рации.

– Какие еще рации? – сменила тональность обиженная Гольдина. – Зачем ему твои рации? Он же не… рацист.

– Радист, золотко, – поправил ее Рябинин и улыбнулся нежнее некуда.

– Рации – вещь полезная, – согласился с Ромой Витя Клочков. – В лесу пригодится. Чтобы деньги на телефонные разговоры не тратить. Очень удобно. «База, ответьте Багире!» – «Багира, база на связи!» – «База! Нашли труп, что делать? Прием!»

– Тьфу, дубина! – замахала руками на Клочкова Иришка. – Гадости какие, тьфу! Нельзя что-нибудь другое найти?

– Это лес, милая моя, там всякое может быть, – задушевным голосом произнес Витя и закатил глаза.

– А почему бы не рации? – согласился Макс Ложкин в своей любимой вопросительной манере.

– Ага, давайте рации, – сказала Иришка. – Голосуем.

Подняли руки все ориентировщики: Макс Ложкин, Рома Рябинин, Витя Клочков, Володя Рогов, Катя Смирнова, Иришка Виноградова и, конечно, Маша Голубева. И Женя Мотыльков тоже поднял руку, хотя ориентировщиком не был и тонкостей переговоров в лесу не понимал. Если бы он нашел труп под елкой, то не стал бы звонить на базу, а убежал бы сначала подальше, потом схватился бы за мобильный и набрал «01». Этот номер всегда первым приходил ему в голову, типа, пожар, караул, все на помощь.

Гольдина, конечно, надулась, но подняла руку вместе со всеми. Иришка Виноградова показала ей язык.

– А Лакин почему не пришел? – спросила Маша Голубева. – Он будет с нами на подарок скидываться?

– Если честно, я ему не звонил, – сразу признался Рома. – Я вообще против его участия в днюхе, ну да ладно… Это Борькино дело, кого приглашать. Но звонить ему я не обязан. С ним говорить себе дороже…

– Что за глупости? – удивилась Маша. – Давай я позвоню.

– Сейчас уже поздно звонить, – кивнула Рябинину Гольдина. – Что ты ему скажешь? «Миша, мы тут без тебя все собрались и решили, что подарим рации»? Очень ему приятно будет знать, что его проигнорировали!

– Так зачем говорить, что мы без него собрались? – опять не поняла Маша. – Не надо ничего говорить. Просто сказать про подарок. Он будет рад скинуться, я уверена.

– Я против, – быстро сказал Рома. – Почему я должен скидываться с Лакиным на общий подарок? Не хочу я с ним ничего общего иметь.

– Не будешь ты с ним ничего общего иметь, – примиряюще сказал Володя Рогов. – Рации Борькины будут, успокойся.

– А я согласна с Ромочкой, – промурлыкала в самой нежной тональности Гольдина. – Мы сами по себе, а Лакин сам по себе. Почему мы должны все объединяться? Это ведь не четвертое ноября, а просто Боренькин день рождения.

И она улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой и для верности еще покачала головой, чтобы сверкнули хризолиты в сережках. Ромыч мысленно зажмурился. Хладнокровно переносить сверкающие атаки Гольдины было выше его сил. Тем более когда она называла его Ромочкой.

Витя Клочков поморщился и загородился от Гольдиной рукой.

– А кто считал, сколько на каждого получается? – задав, как обычно, вопрос, ушел в сторону от Лакина Макс Ложкин.

Занялись подсчетами.

Про Мишу больше не говорили.

– Да, алло.

– Миша? Миша, здравствуй, это Маша Голубева. Я звоню сказать, что подарок для Бори…

– Маша, здравствуй! Это Миша Лакин. Ой, ну то есть… Маша, а я купил уже подарок. Мне бабушка посоветовала. Это ничего?

– Ничего, Миша, очень хорошо. Только не забудь его взять с собой. Ты электричку помнишь?

– Конечно, я никогда не забуду эту электричку, Маша!

– В смысле?..