Воровство & волшебство - Владимир Аверин Страница 5

— Паспорт у нее наверняка липовый. Я по телику видел, что у всех отпетых мошенников несколько паспортов на разные имена, чтобы при случае запутать следы, — сказал Вадик.

— Да-а, легче веником убиться, чем искать гадалку по фальшивому имени, — произнес Пузырь. — Только в Москве и в Питере всяких ясновидящих, биоэнерготерапевтов, прорицателей, целителей больше шести тысяч. А сколько их во всей стране — и не сосчитать.

— Неужели все они мошенники?.. — грустно сказала Дина. — Какой ужас…

— Я читал в Интернете, что больше половины из них — самые настоящие мошенники. Примерно тридцать процентов считают себя магами и колдунами, хотя не могут даже тараканов вывести из своей квартиры. А у остальных просто башню снесло. Правда, я читал, что есть и настоящие ясновидцы, но их можно по пальцам на одной руке посчитать.

— Что же делать, мальчики? — спросила Дина и, закрыв лицо ладонями, сокрушенно покачала головой. — Ах, какая я глупая!

— Главное — не ныть, не реветь и не расслабляться. Будем искать, — бодро сказал Пузырь. Он поднялся со скамейки, достал из кармана гнутый стержень, засаленную записную книжку и принялся составлять список украденного имущества. В верхней строке он вывел корявым почерком: «Дина Кирсанова. Маруся Паникушина». Под именем «Маруся» написал «бабкины сбережения», а потом спросил у Дины: — Что украла у тебя госпожа Лиля?

— Перестань воровку называть госпожой. Воровка — это воровка! — жестко сказала Кирсанова. — Она украла у меня мамину песцовую шубу, очень дорогую. Три золотых кольца и — это самое ужасное! — папину коллекцию старинных русских монет.

— В кубышке? — записывая, уточнил Пузырь, совсем как дотошный счетовод.

— Что? — не поняла Дина.

— Монеты были в кубышке, в кошельке или россыпью?

— Коллекционные монеты хранят в кляссерах, это такие альбомы с целлофановыми страницами. На каждой странице несколько десятков прозрачных кармашков, в каждом кармашке — монета.

— Так и запишем. — Пузырь дополнил список и довольно произнес: — Вот так-то лучше. Во всем нужен порядок. Теперь мы четко знаем, что искать и кого искать. Если мы найдем хотя бы один предмет из этого списка, то выйдем на след воровки. А если найдем Лилю, то через нее отыщем и остальные вещи. Давайте подумаем, какой из этих предметов сложнее всего найти, и вычеркнем его из списка. Итак. Бабкины сбережения?

— Вычеркивай без разговоров, — сказал Вадик. — Даже если мы отыщем бабушкины деньги, то не сможем доказать, что они принадлежат именно ей. Чтобы это доказать, Марусина бабушка должна была переписать номера всех купюр при свидетелях. Я про такие дела знаю, я по телику видел.

Пузырь зачеркнул словосочетание «бабкины сбережения» и перешел ко второму пункту.

— Песцовая шуба, — сказал он и посмотрел на друзей: — Тоже вычеркивать?

— Вычеркивай. Таких шуб в Москве много, они хоть и дорогие, но одну от другой все равно трудно отличить, — сказала Дина, понурившись. — Золотые кольца тоже вычеркивай, они тоже не эксклюзивные, даром что с драгоценными камнями.

— Остается только кляссер с монетами, — сказал Пузырь.

— А вот это можно поискать, — сказала Дина, и в ее глазах появилась надежда. — У отца была очень ценная коллекция. Ее не так-то просто продать. Все продвинутые московские нумизматы знакомы друг с другом, каждый знает, у кого какая коллекция. Если кто-нибудь из них увидит коллекцию отца в чужих руках, то сразу заподозрит неладное и сообщит об этом отцу или в милицию, во всяком случае, обратит на монеты внимание. У них такой неписаный закон.

— Нумизматы — это коллекционеры, которые собирают монеты, что ли? — спросил троечник Вадик Ситников у своих более грамотных друзей.

— Нумизматы коллекционируют монеты, филателисты — почтовые марки, филокартисты — открытки, филофонисты — звукозаписи. Запомни хотя бы эти четыре названия, чтобы с тобой не стыдно было показаться в приличном обществе, — пристыдил его Пузырь.

— Не въезжаю, зачем Лиля украла старые, никому не нужные монеты? — пожал плечами Вадик. — Ведь они никому не нужны, кроме этих самых нумизматов. Сколько стоит эта коллекция? Рублей триста небось. А мороки с ней не оберешься.

Дина улыбнулась и, снисходительно посмотрев на Ситникова, сказала:

— Рублей триста стоит пустой кляссер, без монет. К твоему сведению, самая известная коллекция «старых, никому не нужных» монет стоит двадцать пять миллионов долларов. А самая дорогая монета стоит почти два миллиона долларов. Это серебряный доллар, который отчеканили в тысяча восемьсот четвертом году. Таких монет осталось всего пятнадцать штук на всем белом свете.

— Неслабо…

— У отца, конечно, нет таких дорогих экземпляров, но его коллекция тоже не дешевая, — сказала Дина. — Знаете, что я придумала? Есть три способа продать коллекцию: через клуб нумизматов, по объявлению и через антикварный магазин. Клуб нумизматов отпадает, магазины тоже, потому что там нужно предъявлять паспорт и оставлять свои данные. Остаются объявления. Надо дать объявления в газеты. Так и напишем: «Куплю коллекцию старинных русских монет. Звонить в любое время. Спросить Вадима», — предложила Дина и добавила: — Мой телефон нельзя давать, ведь Лиля может узнать меня по голосу.

— Телефон Вадика тоже не подходит. По телефону легко вычислить адрес. Госпожа Лиля не будет связываться с человеком, который живет рядом с обворованной квартирой. Логично? — спросил Пузырь и сам же ответил: — Суперлогично! В объявление нужно вписать номер моего мобильника. Кстати, объявления в газеты можно дать по Интернету, не выходя из дома.

— А если Лиля разобьет коллекцию и будет продавать монеты по две штуки, по три, по пять? — засомневался Вадик. — Тогда как быть?

— Разбить коллекцию — это все равно что разобрать новый «Мерседес» и продать его по частям. Это не выгодно. Лиля не глупая, она этого не сделает.

Остаток дня друзья занимались объявлениями. Дина и Вадик решили дать объявления в «Московский комсомолец», «Вечернюю Москву» и «Аргументы и факты», а Пузырь пошел домой, чтобы послать текст по Интернету.

Редакции «Комсомольца» и «Вечерки» находились в одном здании, но для того, чтобы пройти в него, требовался паспорт, которого ни у Дины, ни у Вадика с собой не было. Кроме того, объявления принимали в определенные дни недели и только на специальных бланках. Когда, где и кем выдаются эти бланки, вахтер не объяснил, мол, все равно нет паспортов, а без документов в здание он не пропустит, значит, и говорить не о чем. В «Аргументах» им тоже не повезло — объявления временно не принимали.

Вечером жару вдруг сменило резкое похолодание, прогремел гром, и по жести подоконников зазвенели тяжелые капли. Улицы превратились в реки, а дождь все не унимался. Пришлось переждать непогоду в ближайшем кафетерии.

Небольшое помещение насквозь пропиталось запахом кофе, как бабушкин шкаф нафталином. Друзья купили кофе, пирожные и сели у окна, по которому стекали дождевые капли. Дина пластмассовой ложечкой размешивала сахар, Вадик задумчиво смотрел, как лопаются пузыри на тротуаре.