Спасибо Уинн-Дикси - Кейт ДиКамилло Страница 4

Он привязал Уинн-Дикси к дереву и сказал, что тут, в тенечке, собаке будет очень хорошо.

Очень, да не очень. Началась служба. Попели, поговорили, помолились, а потом пастор начал читать проповедь. Только он не сказал и двух слов, как снаружи донесся дикий вой.

Пастор сделал вид, что ничего не замечает.

— Сегодня… — произнес он.

— Уа-уууууу! — отозвался Уинн-Дикси.

— Я прошу вас… — продолжал пастор.

— Уаааа-уууууу!! — продолжал и Уинн-Дикси.

— Как истинных друзей… — говорил пастор.

— Уууууу-аааааа-уууууу!!! — не унимался Уинн-Дикси.

Прихожане заерзали на своих раскладных стульчиках. И начали переглядываться.

— Опал, — сказал пастор.

— Уа-уууууу! — отозвался Уинн-Дикси.

— Что, сэр?

— Отвяжи собаку и приведи сюда! — перекрикивая вой, велел пастор.

— Сию минуту, сэр!

Я выбежала во двор, отвязала Уинн-Дикси и вошла вместе с ним обратно в церковь. Он уселся рядом со мной и широко улыбнулся пастору. И пастор, не удержавшись, улыбнулся ему в ответ. Так уж между ними повелось.

Потом пастор начал проповедь сначала. Уинн-Дикси слушал очень внимательно и даже поводил ушами, словно старался уловить каждое слово. И все шло замечательно… если б не мышка.

В церкви Распростертых Объятий водятся мыши. Они тут остались со времен магазина самообслуживания, когда в помещении было чем полакомиться. Когда под лозунгом «Хватай-отбегай» открылась баптистская церковь, мышки остались, хотя поживиться — кроме крошек от преломления хлеба — им было особенно нечем. Пастор все время твердил, что с мышами пора что-то делать, но пока ничего не делал. Потому что на самом деле он и помыслить не мог о том, чтобы причинить кому-то боль. Даже мыши.

Короче, Уинн-Дикси увидел мышь. И рванул за ней. Еще мгновение назад все шло чинно-благородно, пастор вещал, прихожане слушали, и вдруг все враз переменилось. Пес звонко лаял и носился за мышью, точно лохматая торпеда. Только лапы его разъезжались на натертом полу церкви Распростертых Объятий, а люди хлопали в ладоши, улюлюкали и смеялись. А уж когда Уинн-Дикси все-таки поймал эту мышь, толпа просто взревела, как болельщики на стадионе.

— В жизни не видела, чтобы собака ловила мышей! — сказала миссис Нордли. Она сидела рядом со мной.

— Он у нас особенный, — ответила я.

— Да уж, заметно.

Уинн-Дикси стоял и победоносно помахивал хвостом. Он держал в зубах вполне живую мышь, причем очень аккуратно, чтобы не выпустить, но и не задушить окончательно.

— Похоже, у дворняги в предках были борзые, — сказал кто-то на задних рядах. — Он прирожденный охотник.

Уинн-Дикси тем временем подошел к пастору и положил мышку к его ногам. Та попыталась было дать деру, но пес быстро прижал ей хвост лапой. И улыбнулся пастору. Показал ему все зубы, до единого. Пастор посмотрел на мышку. На Уинн-Дикси. На меня. Потер переносицу. В церкви Распростертых Объятий воцарилась тишина.

— Давайте помолимся, — сказал наконец пастор. — За эту мышь.

Люди засмеялись и захлопали. Пастор наклонился, взял мышку за хвост и, пройдя по красной надписи выбросил на улицу. Все снова захлопали в ладоши.

Потом он вернулся, и мы стали молиться. Все вместе. Я молилась за маму. Я сказала Богу, что маме наверняка бы понравилась история о том, как Уинн-Дикси поймал мышку. Она бы так смеялась… Я попросила Бога устроить, чтобы я, именно я, смогла рассказать маме эту историю.

А потом я пожаловалась Богу, что в Наоми мне очень одиноко, потому что я тут никаких детей не знаю, кроме тех, что ходят в нашу церковь Распростертых Объятий. А сюда ходят только Данлеп и Стиви Дьюбери, два брата, похожие друг на дружку как две капли воды, хоть и не близнецы. Еще ходит Аманда Уилкинсон, только у нее лицо всегда скукоженное и недовольное, словно она съела кислый лимон. Еще ходит девочка из семейства Томас по прозвищу Плюшка-пампушка, но ей всего пять лет, и друг из нее вряд ли получится. Да и остальные не хотят со мной дружить, наверно, думают, что я сразу расскажу пастору, если они что-то не так сделают. Короче, боятся неприятностей — с Богом и с родителями. Поэтому, хотя у меня теперь есть Уинн-Дикси, мне все-таки одиноко. Так я сказала Богу.

А под конец я помолилась за мышку — как велел пастор. Я попросила Бога, чтобы он дал ей легкого и приятного полета с порога церкви Распростертых Объятий, что в городке Наоми в штате Флорида. Чтобы она приземлилась на мягкую зеленую траву.

Глава шестая

то лето я целыми днями торчала в Мемориальной библиотеке имени Хермана У. Блока. Солидно звучит, правда? Вы небось думаете, что это огромное здание с колоннами? И ошибаетесь. Это просто небольшой домишко, доверху набитый книгами. А заведует этими книгами мисс Фрэнни Блок — такая маленькая сухонькая старушка с короткими седыми волосами. С ней первой я и подружилась в Наоми.

Все началось опять же с Уинн-Дикси, который очень переживал, что не может войти со мной в библиотеку. Беднягу приходилось оставлять во дворе, но я научила его вставать на задние лапы и заглядывать в окошко. Ведь главное для него — видеть меня, пусть даже через стекло, и тогда он будет вполне счастлив. Только когда мисс Фрэнни Блок впервые заметила в окне его башку, она не поняла, что это собака. Она решила, что это медведь.

Вот как это было. Я спокойненько копалась в книжках, даже что-то мурлыкала себе под нос, как вдруг раздался истошный вопль. Я выскочила в большую комнату, к библиотечной стойке и увидела возле нее мисс Фрэнни Блок — на полу.

— Мисс Фрэнни? — окликнула я. — Что случилось?

— Медведь, — пролепетала старушка.

— Медведь?

— Да. Он вернулся.

— Вернулся? Но где он?

— Вон там. — Он ткнула дрожащим пальцем в окно. Там виднелась голова Уинн-Дикси, который во все глаза высматривал свою хозяйку.

— Мисс Фрэнни Блок, это не медведь. Это собака. Моя собака. Зовут Уинн-Дикси.