О чем думает моя голова - Ирина Пивоварова Страница 4
О чем думает моя голова - Ирина Пивоварова читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
А потом мне купили пианино.
Однажды к нам пришли гости. Мы пили чай. И вдруг мама сказала:
– А сейчас нам Люсенька что-нибудь сыграет на пианино.
Я поперхнулась чаем.
– Я ещё не научилась, – сказала я.
– Не хитри, Люська, – сказала мама. – Ты уже целых три месяца учишься.
И все гости стали просить – сыграй да сыграй.
Что было делать?
Я вылезла из-за стола и села за пианино. Я развернула ноты и стала по нотам играть «Как на тоненький ледок выпал беленький снежок».
Я эту вещь играла очень долго. Я всё время забывала, где находятся ноты фа и ре, и везде их искала, и тыкала пальцем во все остальные ноты.
Когда я кончила играть, дядя Миша сказал:
– Молодец! Прямо Бетховен! – И захлопал в ладоши.
Я обрадовалась и говорю:
– А я ещё умею играть «На дороге жук, жук».
– Ну ладно, иди пить чай, – быстро сказала мама. Она была вся красная и сердитая.
А папа, наоборот, развеселился.
– Вот видишь? – сказал он маме. – Я же тебе говорил! А ты – полонез Огинского…
Больше меня к Марии Карловне не водили.
Селиверстова в классе не любили. Он был противный.
У него уши красные были и торчали в разные стороны. Он тощий был. И злой. Такой злой, ужас!
Однажды он меня чуть не убил!
Я в тот день была дежурной санитаркой по классу. Подошла к Селиверстову и говорю:
– Селиверстов, у тебя уши грязные! Ставлю тебе двойку за чистоту.
Ну что я такого сказала?! Так вы бы на него посмотрели!
Он весь побелел от злости. Кулаки сжал, зубами заскрипел… И нарочно изо всей силы как наступит мне на ногу!
У меня нога два дня болела. Я даже хромала.
С Селиверстовым и до этого никто не дружил, а уж после этого случая с ним вообще весь класс перестал разговаривать. И тогда он знаете что сделал? Когда во дворе мальчишки стали играть в футбол, взял и проткнул футбольный мяч перочинным ножом.
Вот какой был этот Селиверстов!
С ним даже за одной партой никто не хотел сидеть! Бураков сидел, а потом взял и отсел.
А Сима Коростылёва не захотела с ним в пару становиться, когда мы в театр пошли. И он её так толкнул, что она прямо в лужу упала!
В общем, вам теперь ясно, какой это был человек. И вы, конечно, не удивитесь, что, когда он заболел, никто и не вспомнил о нём.
Через неделю Вера Евстигнеевна спрашивает:
– Ребята, кто из вас был у Селиверстова?
Все молчат.
– Как, неужели за всю неделю никто не навестил больного товарища?! Вы меня удивляете, ребята! Я вас прошу сегодня же навестить Юру!
После уроков мы стали тянуть жребий, кому идти. И конечно, выпало мне!
Дверь мне открыла женщина с утюгом:
– Ты к кому, девочка?
– К Селиверстову.
– A-а, к Юрочке? Вот хорошо! – обрадовалась женщина. – А то он всё один да один.
Селиверстов лежал на диване. Он был укрыт вязаным платком. Над ним к дивану была приколота салфетка с вышитыми розами. Когда я вошла, он закрыл глаза и повернулся на другой бок, к стене.
– Юрочка, – сказала женщина, – к тебе пришли.
Селиверстов молчал.
Тогда женщина на цыпочках подошла к Селиверстову и заглянула ему в лицо.
– Он спит, – сказала она шёпотом. – Он совсем ещё слабый!
И она наклонилась и ни с того ни с сего поцеловала этого своего Селиверстова.
А потом она взяла стопку белья, включила утюг и стала гладить.
– Подожди немножко, – сказала она мне. – Он скоро проснётся. Вот обрадуется! А то всё один да один. Что же это, думаю, никто из школы не зайдёт?
Селиверстов зашевелился под платком.
«Ага! – подумала я. – Сейчас я всё скажу! Всё!»
Сердце у меня забилось от волнения. Я даже встала со стула:
– А знаете, почему к нему никто не приходит?
Селиверстов замер.
Мама Селиверстова перестала гладить:
– Почему?
Она глядела прямо на меня. Глаза у неё были красные, воспалённые. И морщин довольно много на лице. Наверное, она была уже немолодая женщина… И она смотрела на меня так… И мне вдруг стало её жалко. И я забормотала непонятно что:
– Да вы не волнуйтесь!.. Вы не подумайте, что вашего Юру никто не любит! Наоборот, его очень даже любят! Его все так уважают!..
Меня пот прошиб. Лицо у меня горело. Но я уже не могла остановиться.
– Просто нам столько уроков задают – совсем нету времени! А ваш Юра ни при чём! Он даже очень хороший! С ним все хотят дружить! Он такой добрый! Он просто замечательный!
Мама Селиверстова широко улыбнулась и снова взялась за утюг.
– Да, ты права, девочка, – сказала она. – Юрка у меня не парень, а золото!
Она была очень довольна. Она гладила и улыбалась.
– Я без Юры как без рук, – говорила она. – Пол он мне не даёт мыть, сам моет. И в магазин ходит. И за сестрёнками в детский сад бегает. Хороший он! Правда хороший!
И она обернулась и с нежностью посмотрела на своего Селиверстова, у которого уши так и пылали.
А потом она заторопилась в детский сад за детьми и ушла. И мы с Селиверстовым остались одни.
Я перевела дух. Без неё мне было как-то спокойнее.
– Ну вот что, хватит придуриваться! – сказала я. – Садись к столу. Я тебе уроки объяснять стану.
– Проваливай, откуда пришла, – донеслось из-под платка.
Ничего другого я и не ждала.
Я раскрыла учебник и затараторила урок.
Я нарочно тараторила изо всех сил, чтобы побыстрее кончить.
– Всё. Объяснила! Вопросы есть?
Селиверстов молчал.
Я щёлкнула замком портфеля и направилась к дверям. Селиверстов молчал. Даже спасибо не сказал. Я уже взялась за ручку двери, но тут он опять вдруг завозился под своим платком:
– Эй, ты… Синицына…
– Чего тебе?
– Ты… это…
– Да чего тебе, говори скорее!
– Семечек хочешь? – вдруг выпалил Селиверстов.
– Чего? Каких семечек?!
– Каких-каких… Жареных!
И не успела я и слова сказать, как он выскочил из-под платка и босиком побежал к шкафу.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии