Перчатки Ариадны - Анна Летягина Страница 4

Котенок подбегает к Викиным ногам и начинает тереться о них. Бабушка соглашается на предложение внучки, поэтому Вика берет Шустрика на руки – так они котенка сразу и назвали, а как же еще?

Напоследок взглянув на портрет Ады, Вика замечает, что там что-то изменилось. Да, точно: Ада прямо сейчас ей улыбается и кивает! Будто рада тому, что ее маленький друг нашелся, хоть и в другом времени, и теперь о нем позаботятся ее родные. Руки холодеют и немеют от ужаса – Вика едва удерживает Шустрика. Еще один «привет» из мира мертвых! Вика тут же говорит себе мысленно, что ничего страшного не случится: Ада не может причинить ей зла, а маленький, безобидный котенок тем более. Вика снова смотрит на портрет: и тут вдруг Ада протягивает руку в черной ажурной перчатке прямо к Шустрику – хочет его погладить! Отскочив в сторону, Вика, стиснув котенка изо всех сил, выпаливает:

– Ба, пойдем скорее домой!

О том, что она только что увидела, ей не хочется рассказывать – страшно, да и бабушка вряд ли поверит. Поэтому почти всю дорогу Вика молчит. Дома ей с бабушкиной помощью удается уговорить родителей принять Шустрика в семью. Папа обещает купить вечером все необходимое для котенка.

Сделав уроки на понедельник, Вика достает перчатки Ады, которые она теперь держит в ящике своего стола. Какие они элегантные, роскошные, как искусно сделаны! Носить их Вике очень удобно и приятно: надев на руки, она их почти не ощущает – они словно становятся ее второй кожей. Но главное – то самое чувство, которое она испытывает каждый раз, когда перчатки на ней. Чувство, будто у нее может быть все, что было у Ады, – именно это и сказал ей призрак мертвой девочки в зеркале. Только вот как получить это «все»?

Пока все ужинают в кухне, Вика, не снимая перчаток, садится за пианино. В нескольких местах между белыми клавишами виднеется что-то желтое: оказывается, это лепестки нарциссов. Еще одно «послание» от Ады? Вика собирает их и кладет в карман. Сейчас ей уже не так страшно, как в прошлый раз, когда она сидела здесь впервые в перчатках Ады. Совсем осмелев, она поднимает руки и начинает… играть. Да, играть по-настоящему!

Чуть слышно, будто опасаясь привлечь внимание слишком громкими звуками к тому чуду, которое прямо сейчас происходит с ней. Ее пальцы извлекают из неживого деревянного ящика настоящую, живую музыку: ту самую мелодию, которую Вика слышала в исполнении Ады. Пальцы в ажурных перчатках Ариадны. Волшебных перчатках!

В комнату входит бабушка и, с удивлением глядя на Вику, спрашивает:

– Ты сейчас играла на пианино? Или мне послышалось?

Вика, растерявшись и смутившись, чуть слышно бормочет в ответ:

– Да так, баловалась просто.

– Знаешь, а мне ведь показалось, что я слышу любимую мелодию Ариадны. Она ее сочинила сама и очень любила играть, выступая перед нашими родственниками и гостями. Мне тоже она очень нравилась.

– Да я ведь не умею играть, ба. Тебе послышалось.

Вике пока совсем не хочется раскрывать тайну волшебных перчаток Ариадны. Ей кажется, что если хоть кому-то рассказать об этом – даже бабушке, от которой у нее нет секретов, – то перчатки потеряют свою силу, а она сама – возможность этой силой воспользоваться.

Бабушка, не заметив на Вике перчаток и не заподозрив ничего странного, уходит в свою комнату. А Вика с восхищением и трепетом продолжает разглядывать свои руки в перчатках. Внезапно из коридора доносится резкий звук звонка настольного телефона. Им уже долгое время никто не пользовался – ведь у всех есть мобильные, – поэтому звонков таких давно не раздавалось. Никто из домашних почему-то не берет трубку, поэтому Вика сама подходит к телефону. В трубке слышится знакомый голос. Знакомый, но все равно шокирующий и пугающий:

– Ну что, Викуля, поняла теперь, как мое может стать твоим?

Голос Ариадны – точно такой же, каким Вика его запомнила со дня первой встречи с ней. То есть с ее призраком. Нежный, тонкий и звонкий. А сейчас кто с ней говорит? Тоже призрак, получается? И откуда? Неужели прямо… с того света? Ноги щекочет что-то пушистое. Вика вздрагивает. Шустрик пришел. Почувствовал, что где-то рядом – его хозяйка. Та, что когда-то была хозяйкой.

– Это совсем не про Шустрика, Викуль. Хотя он тоже был моим, а теперь – твой. Я так рада, что он нашелся! Я имею в виду талант. Мне не жалко – пользуйся на здоровье. Только помни, что за мое каждый раз придется отдавать что-то свое. Я не виновата, Викуль, – это не я придумала. Так уж тут заведено.

Вике становится совсем не по себе, дрожащая рука вот-вот выронит трубку, а тут еще мама с папой выходят из кухни. Когда они подходят к Вике и с удивлением смотрят то на нее, то на телефон, она, резко выпалив: «Вы ошиблись номером!» – бросает трубку.