Год хорошего ребенка - Элес де Грун Страница 39

— Мы больше не будем! — кричал Картошка.

— Это была ошибка! — сказал Кирпичиано.

— Так, мелкое недоразумение! — поддержала Сонька — Золотая Ручка.

— Слушай, парень, — кричал Кирпичиано наступающему на него Игорю Ивановичу. — У нас была тяжелая жизнь. Безрадостное детство, преступная среда. Дай нам спокойно дожить до старости. Не вызывай полицию!

Игорь Иванович почувствовал, как дети от страха впились ему в руки.

— Уйдите с дороги! Все уходите! Я никому ничего не скажу! Но при одном условии, что вы быстро соберете свои манатки и уберетесь отсюда навсегда!

После этих слов он послал трактор вперед, и Кирпичиано едва успел отпрыгнуть в сторону.

С диким ревом и треском трактор поехал вниз по горной дороге. Многие фермеры и фермерши в эту ночь удивлялись, кто это в ночное и несезонное время приступил к пахотным работам?

Розалинда и Леша страшно устали, но прохладный ветерок подбадривал их. Когда они добрались до шоссе, уже начало светать.

— Отсюда мы пойдем пешком, — сказал Игорь Иванович. — Отсюда уже недалеко до главной трассы. Там нас кто-нибудь подберет. Верно? — Он посмотрел на Розалинду. — Здесь это возможно?

Она не поняла, как это может быть невозможно.

Три четверти часа они стояли на обочине, сигналя рукой, прежде чем появилась и резко затормозила одна попутная машина.

— В Жевену? — спросил водитель.

— Да, пожалуйста, — сказал по-английски Игорь Иванович.

— Вы кто, туристы? — спросил шофер.

Игорь Иванович подумал и ответил:

— Да.

— Мы гуляли в горах и заблудились! — объяснил Леша. Он явно начал оживать и приходить в себя.

Водитель с состраданием посмотрел на измученных ребят, на небритого Игоря Ивановича:

— Сердитесь сейчас на своего отца?

Он высадил их в центре, недалеко от их отелей:

— Счастливого отдыха!

Они поблагодарили водителя и какое-то время стояли на тротуаре в нерешительности.

Было еще очень рано — половина девятого утра. Но в Жевене жизнь уже кипела. Суета, жужжание «часа пик», когда все вокруг производит шум и двигаетсяг все это выступало резким контрастом их жалкому состоянию.

— Что я скажу Аренду? — в ужасе спросила Розалинда. — Он на меня жутко злится.

— Аренд твой руководитель? Я с ним поговорю, — пообещал Игорь Иванович.

Положение Леши было гораздо хуже. Даже если Игорь Иванович поговорит с товарищ Федуловой, ничего хорошего ждать от нее не придется. Ничто не поможет.

Все трое вошли в гостиницу «Вильгельм Тель».

В лифте Розалинда молчала. Но на двенадцатом этаже она тронула Игоря Ивановича за рукав:

— Вы им скажете, что я не виновата?

Он улыбнулся, чтобы успокоить ее, и постучал в дверь. Дверь широко распахнулась, и они увидели небритое лицо Аренда.

— Розалинда! — закричал он.

— Она появилась? — спросила Эмма. Вся голландская делегация столпилась у дверей, чтобы увидеть Розалинду. — Где ты была?

Игорь Иванович рассказал о прогулке в горах, на которую он пригласил детей, и о том, как они заблудились в лесу. Все это придумал Леша.

— Входите, — сказала Эмма, прервав его на половине рассказа.

Судя по лицам, вся делегация провела беспокойную ночь.

— Слава богу, что все в порядке! — сказал Аренд и посмотрел на часы. — Однако конкурс рисования придется отменить.

— Конкурс рисования? — спросила Розалинда. — А почему?

— Ханс не спал почти всю ночь.

— Но это же очень важный конкурс! — сказал Ханс. — Я могу и днем поспать.

Игорь Иванович воспользовался наступившим молчанием и попросил разрешения позвонить.

— Пожалуйста, звоните.

Так случилось, что Игорь Иванович звонил советской делегации из номера голландской.

Товарищ Федулова сразу стала кричать:

— Что случилось? Я не спала всю ночь! Откуда вы звоните? Леша с вами? Что же вы молчите?

Игорь Иванович наконец сумел вставить:

— Лешу я нашел. Все в порядке.

— Как это все в порядке? — кричала Федулова. — Мы уже давно должны быть на конкурсе рисования. А нас там нет. И так уже поползли слухи, что один русский мальчик сбежал.

Игорь Иванович задумался:

— Вот что. Идите на конкурс. А мы с Лешей тоже придем. Сразу же вслед за вами.

Глава тридцатая ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ПОРТРЕТОВ В ПОДАРОК ООН

Большой зал, где проходили заключительные соревнования, был полон и весь гудел. На сцене стояло двадцать пять мольбертов и пятьдесят стульев: для художников и их моделей. На двадцати трех модельерских стульях сидели двадцать три организатора фестиваля, чьи портреты нужно было нарисовать, а на двадцать четвертом сидел принц Филлип.

Начало соревнования затягивалось, потому что прошел слух, что пропал советский мальчик. Никто не заявлял о том, что он исчез, но все усиленно об этом говорили. Что с ним? Или он сам сбежал, или его украли? И такие и другие случаи имели место с «советскими», которые выезжали за рубеж. Слухов о пропаже голландской девочки почему-то не было.

Наконец госпожа Карабас вышла на сцену:

— Прошу юных художников — представителей команд подняться наверх, сюда.

Юные художники так и покатились на сцену и стали занимать стул за стулом. Как раз в это время в зал вошла наша измученная троица — Леша, Розалинда и Игорь Иванович в сопровождении голландской делегации.

— Где вы были? — бросилась к ним товарищ Федулова. — Измайлов, немедленно на сцену.

— Зачем? — спросил Игорь Иванович. — Он рисовать не умеет.

— Умеет! — сказала Розалинда. — Он прекрасно рисует. Он сам мне говорил.

Это был совсем неубедительный довод. Леша много чего говорил.

— Да нет. Не умеет! — спорил Игорь Иванович.

— Умеет он или не умеет рисовать, — строго сказала товарищ Федулова, — в данном случае никакого значения не имеет. Вон сколько журналистов в зале. Они так и ждут скандала. Надо им показать, что мальчик никуда не делся. Что он здесь, с нами. Измайлов, немедленно на сцену!