Повелители кладов - Андрей Трушкин Страница 39

— Грибков-Майский, — с изумлением глядя на Никоса, подсказал Вовка.

Ну и рисковый же парень этот Никос! От одной только мысли, что, выскочив на веранду, он мог ткнуться головой в толстый живот Бутякова, которому бы вдруг вздумалось выйти размять конечности, у Вовки на лбу выступила холодная испарина.

Чтобы Никос не подумал, что он испугался, Вовка смахнул пот рукой и пожаловался:

— Печет, как в микроволновке.

— Это даже очень замечательно, — улыбнулся ничуть не страдающий от тридцатипятиградусной температуры Никос. — Зато вся охрана Фортеццы будет сидеть в арке: там прохладно и сквознячок. Можем работать спокойно.

К несчастью для юных тюменцев, кедровая рощица, отбрасывающая хотя и довольно жидкую, но спасительную тень, кончилась, и им пришлось выходить в дрожащее, будто расплавленное стекло, марево, разлившееся над желтой, высушенной солнцем территорией Фортеццы. Рысцой, чтобы не маячить на фоне вылинявшего неба, кладоискатели проскочили стену и спрыгнули в тот самый ров, где им предстояло вести несанкционированные археологические раскопки.

Пока Никос расчехлял свою лопату, Вовка подобрал с земли щепочку и принялся отколупывать засохшую зубную пасту вокруг нужного им камня.

— Как же мы обратно будем его маскировать? — нахмурился Лешка, глядя на решительные Вовкины действия.

— Не боись, — тот похлопал себя по карману. — Зубная паста "Колгейт" всегда со мной. Вдруг судьба забросит меня в дебри Амазонки? Представляешь, утром проснусь среди визга обезьян и рева каких-нибудь анаконд, а зубы почистить не смогу. Вот ведь трагедия, а?!

Наконец камень был очищен от своеобразной мастики, которой заполняли швы Бутяков и Грибков-Майский. Вся сковырнутая паста была аккуратно собрана и выброшена вон с крепостной стены. Никос поддел лопатой камень, и тот легко вывалился из кладки.

— Ну вот, сейчас здесь и начнем копать, — наклонился над дырой Вовка. — Леш, готовь полиэтиленовые пакеты. Никос, давай…

На этом Вовка осекся.

— Ребят, гляньте-ка, — прохрипел он, показывая пальцем в темное отверстие. — Или у меня глюки, или…

Никос и Лешка наклонились над дырой. Там был оборудован неглубокий, но аккуратный тайничок, а в нем, в самом обыкновенном прозрачном белом полиэтиленовом пакете, какие обычно выдают в супермаркетах, чтобы сложить туда покупку, лежали пачки… Пачки долларов, стянутых резинкой!

— Вот это да, — присвистнул Лешка и потянулся было рукой, чтобы вытащить на свет Божий найденные сокровища.

— Подожди! — схватил его за руку Вовка. — Думаешь, что это Улуч-Али здесь случайно пакетик обронил? Теперь понятно, почему два этих чудика тут ошивались. Они, понимаешь ли, не на отдых сюда приехали, а на самую что ни на есть настоящую работу. Сшибают по сто баксов с русских туристов — лохов, которые здесь впервые и не знают местных порядков. Ну помнишь, типа нашей несостоявшейся экскурсии. А поскольку в банк эти деньги нести им не с руки, вот они себе под боком и оборудовали тайничок. У себя на квартире прятать не стали. Ушлые, мерзавцы! Накроет их полиция, а денежки-то где? Денежки тю-тю. Соответственно, и лишние улики скрыты.

— Все-таки посмотреть очень хочется, — жадно пожирал глазами пачки стодолларовых купюр Лешка.

— Давай вначале внимательно глянем — нет ли тут каких-нибудь ловушек?

— Каких ловушек? — не понял Никос. — Тех, что у египетских фараонов в пирамидах были?

— Нет, — отмахнулся Лешка. — Они могли тут волосок прикрепить или как-нибудь по-особому что-то положить, чтоб сразу потом понять — трогал их закладку кто-то или нет.

— Стоп-стоп-стоп! — Вовка вдруг присел прямо на землю и схватился за голову. — Я же, когда эту мастику вокруг камня вычищал, заметил: в левом углу там спичка стояла! Точно!

— С какой головкой? — Лешка тут же смекнул, о чем идет речь. — С коричневой или зеленой?

— Зеленой! — Вовка готов был рвать на себе волосы. — Вот черт, если мы не успеем сейчас все сделать как было, они ж сразу догадаются, что здесь кто-то порылся!

— Я думаю, надо немедленно делать заявление в полицию, — безапелляционно заявил Никос. — А спички, кстати, у меня есть, — он вынул из кармана коробок.

— Ну-ка, покажь, — потребовал Вовка, открыл коробок и облегченно вздохнул. — Зеленые головки! Одной нам будет вполне достаточно.

— Сколько же тут баксов? — снова наклонился над дырой Лешка. — Штук триста, наверное, будет.

— Пересчитывать не будем, а то оставим еще свои отпечатки пальцев, — подозрительно покосился Вовка на полиэтиленовый пакет, завязанный сверху бантиком. — Только вот что я думаю, Никос, в полицию накапать бы, конечно, нужно, поскольку ясное дело, что деньги эти аферюги украли. Только сам посуди — заявим мы сейчас об этом деле, понаедут сюда следователи, прокуроры, оцепят все, опечатают — и не подойдешь. Плакала тогда наша сабля. А мы ведь, между прочим, здесь, на Крите, не живем. Еще три дня — и тю-тю. Улетаем транзитным рейсом.

— Да, это верно, — Никос в сомнении поковырял носком сандалии землю. — А что вы имеете предложить?

— Я вот что имею предложить, — Вовка решительно взял инициативу в руки. — Поскольку эти жулики вряд ли сунутся сюда днем — вероятно, тайничок свой они оборудовали и пользуются им ночью, благо удобно им со своей веранды сюда скакать, — у нас еще полно времени. Деньги эти проклятущие давайте трогать не будем, заделаем их обратно в тайник, а рядом свой камень вынем и начнем копать.

— Ладно, — согласился Лешка. — Только пусть на стреме кто-нибудь стоит.

— Только не я! — выкрикнул Вовка, а Никос открыл было рот, чтобы заявить, что "только не он тоже", однако выражение "стоять на стреме" ему было незнакомо, и поэтому он обратился за разъяснениями к Лешке.

— Ну, смотреть надо, чтобы никто не подходил.

— Ладно, — неохотно согласился Никос, — я первый буду стоять на стреме. Кстати, а почему на нем стоят? "Стрем" — это что? Что-то вроде постаментов, на которых памятники водружают?

Вовка и Лешка хмыкнули:

— Честно говоря, сами не знаем.

— Может, "стрем" — это что-то вроде стремянки?

— Да хватит вам спорить, лингвисты, — протиснулся между друзьями Вовка и опустился на колени. — Тут не болтать, а копать надо.

Остро заточенным лезвием саперной лопатки он принялся отбивать раствор вокруг выбранной им каменюки. Вскоре он устал, и пот широкими пятнами расползся у него по майке. Пыхтящего, красного, как спелый помидор "бычье сердце", Вовку сменил Лешка и с настойчивостью аббата Фариа, пробивающего себе путь к пенсии в толще замка Иф, принялся долбить раствор. Потом Вовка сменил дозорного Никоса, и тому быстрыми и ловкими ударами удалось освободить камень из кладки. Дальнее работа пошла веселее.

Правда, трудиться в траншее было не очень-то удобно, поскольку, во-первых, она была довольно узкой и орудовать лопатой там было не с руки, а во-вторых, всю вынутую землю приходилось аккуратно складывать в пакет, который ребята относили в укромное место форта и через решетку ссыпали в старинный танкер для воды. Поскольку никто этим резервуаром уже давным-давно не пользовался и пользоваться уже не собирался, совесть ребят не мучила, зато следы они заметали чисто.