Этот Вильям! - Ричмал Кромптон Страница 33

Вильям преклонялся перед участниками сражений. Он не был любителем искусств.

Друзья проходили мимо дома миссис Мэлуни. Она жила одна, у нее были собака, кошка и канарейка. Миссис Мэлуни была очень старая и бранчливая. Всех-то она ненавидела. Но ненависть ее к мальчишкам стала всепоглощающей. И в особенности она ненавидела «разбойников», что, возможно, только и удерживало ее на этом свете. Здоровье у нее заметно ухудшалось в те дни, когда не случалось столкновений. А когда происходила схватка с ними, она выглядела не столь дряхлой. Если же ей удавалось обратить их в бегство, она выглядела почти крепкой и бодрой.

«Разбойники» боялись и миссис Мэлуни, и ее собаки, и ее кошки. Они были уверены, что старуха — ведьма. Именно поэтому для них стало делом чести, проходя мимо ее дома, обязательно напроказить. Риск был необходим «разбойникам» как воздух.

В живой изгороди, отделявшей ее сад от луга, была лазейка, и по пути домой один из «разбойников» (они делали это по очереди) пробирался через нее, бежал по садовой дорожке и через калитку выскакивал на дорогу. Вреда они саду не причиняли.

Но один вид этих ненавистных поганцев в ее саду приводил старуху в ярость. Для своего возраста она была необычайно проворна, и не раз ей удавалось кого-нибудь из них схватить.

Друзья испытывали смешанное чувство ужаса и восторга. Они с замиранием сердца предвкушали эти отважные набеги, а потом азартно их обсуждали. Кошка и собака были ее верными помощниками, они тоже ненавидели всех мальчишек. Неделю назад собака укусила Генри, а кошка поцарапала Джинджера.

Сегодня была очередь Вильяма лезть в проем. Миссис Мэлуни стояла у двери. Она, как правило, занимала этот пост в то время, когда «разбойники» возвращались из школы. Сегодня удача была не на их стороне. Джинджер, Дуглас и Генри стояли у калитки, готовые открыть ее, как только примчится Вильям. Но на этот раз Вильям не примчался. Он застрял в проеме.

Когда он наконец протиснулся, то прямо перед собой увидел рассвирепевшую миссис Мэлуни, которая схватила его за уши своими похожими на клешни руками и, приблизив к нему ведьмячье лицо, стала трясти его голову так, что, казалось, все зубы у него сейчас повылетают. Наконец ему удалось вырваться, и он помчался к калитке, где его ждали друзья. Но это было еще не все. Оказалось, что с Вильяма слетела кепочка, и они с ужасом увидели, как миссис Мэлуни подобрала ее, принесла к дому и швырнула на скамейку возле двери.

«Разбойники» срочно созвали военный совет. Потерпеть поражение и отправиться домой, оставив кепку в руках противника, — такого позора для себя они допустить не могли. Они стояли на дороге под подозрительным взглядом миссис Мэлуни, которая все не уходила в дом, и совещались.

— Мы должны забрать кепку, — сурово сказал Джинджер. — Пусть Вильям войдет и возьмет. Это его кепка.

— Да, пошел бы ты, если бы она тебе всю голову растрясла! И кости, и мозги, и все остальное перемешалось. Тебе бы так!

Вильям был буквально потрясен. Он даже на время утратил свои позиции лидера и мог говорить только о том, что произошло с его головой. Тогда Джинджер предложил блестящий план.

Он нашел длинную палку и, пока Вильям, Джинджер и Генри отвлекали внимание врага, заскакивая в сад будто бы для того, чтобы схватить кепку, Джинджер, перегнувшись через изгородь со стороны дома, выудил ее. После чего «разбойники» удалились с ликующими возгласами, гордо неся кепку Вильяма на палке. А миссис Мэлуни кричала им вслед нечто нечленораздельное.

Дома, по настоянию миссис Браун, Вильям вымыл руки и лицо. Это, как обычно, поспешное умывание не принесло большого результата. Но к ланчу он спустился хотя бы с чистой совестью.

— Домашнее задание я уже сделал, — сообщил он. — Частично, — смягчил он это утверждение. — «Добро же подгребают вместе с ними».

— О чем ты, Вильям? — спросила миссис Браун. — Лицо все еще в чернилах?

— Я сделал, что мог, — кротко ответил Вильям, — я умылся. — Он взглянул в зеркало. — По моим волосам видно, что я умылся.

Волосы стояли влажным ершиком.

— Пойди причешись, Вильям, — устало проговорила миссис Браун.

— Знаешь, — начал Вильям, будто намереваясь донести некую глубокую мысль, — я иногда думаю, что лучше позволить волосам расти истественно. У некоторых волосы истественно гладкие. Значит, нужно их причесывать. Но у меня по-другому. Они растут вверх, и я иногда думаю, что лучше позволить им расти вверх. Это истественно. Если…

— Пойди причешись, Вильям, — повторила миссис Браун.

Вильям нехотя пошел наверх. Вернулся он с прилизанными мокрыми волосами, бубня под нос: «Друзья, сторонники, велите, я пришел… ну, как там… добро и зло живет в них…»

— Хватит, Вильям, — терпеливо сказала миссис Браун. — Ешь, хватит нести чепуху.

— Вот и я так думаю, — сказал Вильям, — а с ним все носятся да еще памятники ставят.

Хорошо поев, довольный Вильям отправился гулять с друзьями. Особых планов у них не было. Обычно они полагались на случай, и случай всегда предоставлял им захватывающую программу.

Они договорились встретиться на повороте дороги, ведущей к дому Джинджера. Вильям пришел раньше других и увидел там машину, а в ней плачущую девушку и спящего пожилого господина. Вильям остановился, открыв рот. Девушка была удивительно красива, а Вильям, несмотря на откровенное презрение к женскому полу, был весьма восприимчив к красоте.

Вильям кашлянул.

Девушка посмотрела на него сапфировыми, полными слез глазами и всхлипнула.

— Скажи, мальчик, — произнесла она с американским акцентом и интонацией, что совершенно покорило Вильяма, — как называется это место?

От смущения Вильям замешкался с ответом. А синие глаза за это время наполнились новыми слезами.

— Что же это такое! — всхлипнула леди. — Я сбилась с пути, потеряла карту и не знаю, где нахожусь, папа спит, а я… я не знаю, как ехать.

— А куда вам надо? — спросил Вильям.

— В Стратфорд, — сказала леди, — Стратфорд-на-Эйвоне, место, где родился этот Шекспир. Если мы не попадем туда сегодня, то все пропало. У нас уже не осталось дней, а если я там не побываю, то умру. Все, кого я знаю, там были. Как я скажу дома, что не была в Стратфорде, это же позор! Я заблудилась и потеряла карту, и папа спит, и…

Она разрыдалась, что совсем растопило уже подтаявшее сердце Вильяма.

— Все нормально, — сказал он, желая ее утешить.

За этим не стояло ничего конкретного. Всего лишь выражение сочувствия и желание утешить. Но леди посмотрела на него, и в глазах ее блеснула надежда.

— Ты хочешь сказать, что это Стратфорд? Потрясающе! Это правда?