Притворяясь мертвым - Стефан Каста Страница 32

Вечером мы пригласили ее в ресторан La Dolce Vita Дроттнингсгатан. Ужин из трех блюд и марочное красное вино. Кристин светилась от радости. Давно я не видел ее такой счастливой. Мы с Джимом подумали, что нам следовало бы чаще устраивать такие сюрпризы. Ей это просто необходимо.

— Пошли что-нибудь поедим, — предлагает Джим.

— Пошли, — соглашаюсь я.

Я снова вспоминаю о Криз, когда завожу газонокосилку под навес. Интересно, почему она пришла? Сначала я подумал, что все это ради меня. Что ее и правда интересовало, как у меня дела. Но если это так, то почему она не пришла раньше? И почему они не сделали это все вместе?

Потом я вспоминаю, что меня не было целое лето. Скорее всего, причина в этом. Мне жутко повезло, что я провел в Мичигане все каникулы. В противном случае, мне кажется, я не справился бы.

Я замечаю, что визит Криз придал мне уверенности. У меня не было потребности выплакаться. Я не грущу о том, что случилось. Плачешь, когда умирает любимая кошка. Плачешь неделями, может, месяцами. Но когда друзья предают тебя, избивают и унижают, пытаются убить и бросают в лесу, тогда не до слез. Чувствуешь себя оскорбленным и озлобленным. Поднимаешься и показываешь им, что ты не согласен на подобное обращение. Даешь сдачи. Ради себя самого. Иначе можно погибнуть.

* * *

Около супермаркета стоит Манни. Заметив его, я вздрагиваю. Резко останавливаюсь. Кажется, он не заметил меня. Я делаю несколько шагов в сторону, проскальзываю за ворота.

Манни не похож сам на себя. Волосы отросли. Выглядят ухоженно, уложены в торчащую прическу. Он похож на футболиста. Те часто так ходят.

Может, это новый Манни?

Он стоит и болтает с компанией малолетних мальчишек. Мне кажется, я узнаю его мимику. Выразительный взгляд, холодная улыбка в уголках рта. Но, возможно, это лишь мое мнение.

Мальчишки что-то дают ему, но мне не видно, что именно. Манни что-то протягивает им. Сигареты? Кажется, да. Он продал младшеклассникам пару сигарет!

Мальчишки поспешно скрываются, а Манни остается. Со стороны кажется, что он охраняет магазин. Может, он кого-нибудь ждет?

Я раздумываю над тем, как мне поступить. Решаю спуститься к торговому центру на Пломмонгатан. Еще слишком рано для встречи с Манни.

* * *

Я много мечтаю. Все говорят, это хорошо. Мечтать необходимо. Это очищает. Это неплохой способ переработать то, что с тобой случается. Я мечтаю о будущем. О том, как все сложится.

Иногда по ночам в моих мечтах — только Туве. Я всегда вижу ее на каменном крыльце в потоке солнечных лучей. Подхожу ближе — и вижу, что это не Туве. Это лиса.

Зверь в мягкой рыжей шубе лежит на камне, освещенном солнцем. Кажется, что лиса спит. Тело вытянуто в расслабленной позе, так иногда любят спать кошки. Словно лиса расплескала свой огненный мех по камню.

Я осторожно приближаюсь. Я не хочу разбудить ее. Не раньше, чем я подойду.

Глаза лисы закрыты. Я рассматриваю уши, торчащие треугольными парусами. Прислушиваюсь, действительно ли она спит. Мне известно, что лисы — крайне бдительные животные.

Я осторожно переставляю ногу, затем повторяю движение другой ногой. Жду, рассматриваю спящее животное.

Странно, неужели это ты? Впрочем, если бы это была не ты, я бы не находился здесь. Я узнаю твой аромат, твою волшебную притягательность. Ты все так же недостижима, самостоятельна и независима, как и рыжая лиса в лучах солнечного света. Не то что я: вечно смотрю на тебя, спрашиваю, что ты любишь, стараюсь сделать для тебя все, что ты хочешь. Ты никогда не спрашиваешь, что люблю я.

Я подхожу совсем близко. Присаживаюсь на корточки рядом с лисой, спящей на теплом камне. Она все так же не двигается. Я медлю. Набираюсь мужества. Рано или поздно это должно произойти.

— Туве, — шепчу я. — Это я, Ким.

Лиса не реагирует. Я повторяю свои слова немного громче. Никакой реакции. Кажется, до нее не достучаться.

Я поднимаю руку и осторожно провожу ладонью по меху: по спине и по густому хвосту. Чувствую, как меня бросает в пот, тело словно коченеет, потому что моя рука стирает лису. Она исчезает, словно была тенью, созданной солнцем. Я смотрю на пустой камень перед собой.

Опускаю взгляд на свою руку. Та словно краснеет изнутри. Да, теперь я ясно вижу, как огненно-рыжий лисий цвет распространяется по руке. Красный цвет!

Филип, мой друг!

Теперь я знаю, что ты сказал правду. Мир — лишь отражение, все, что мы делаем, — лишь игра света. Цвета — это фальшивое преломление солнечных лучей, отражение в зеркале земной жизни.

Что же движет всем этим, что заставляет зеркало работать? Какая сила собирает нас по винтику и заставляет двигаться, думать, говорить и делать разные вещи? (Иногда очень жестокие вещи, Филип, если винтики закручены слишком туго!)

Я не знаю. Интересно, а знаешь ли ты? Ответил ли ты на мои вопросы? Одно время я думал, что ты ответил. Раньше я верил всему, что ты говорил.

Теперь я не знаю. Это больше не важно.

Теперь все иначе. Жизнь продолжается, так и должно быть. Иного не дано. Пока мы отражаемся, мы должны играть в эту игру.

Моя роль трудна. Слишком трудна. Потребуется время, чтобы отыскать способ разобраться в ней. Чтобы жить дальше. Мне нужно усвоить пережитое. Это должно меня закалить.

Возможно, я должен дать сдачи. Мне известно, что ты знаешь это. Вы все это понимаете. Так и должно быть. Поскольку я живу, я должен реагировать. Я не знаю как.

Я пробую различные способы.

Как бы ты поступил на моем месте, Филип?

Я доедаю остатки мороженого. Выпрямляю спину и оглядываюсь. В зале действительно много народа. Подростки и отдельные взрослые с детьми. Некоторых я узнаю, но никого не знаю. Я оставляю салфетки и коробку от картофеля фри на подносе на столе, поскольку бак для мусора переполнен.

Замечаю, что за мной наблюдают. Темноволосый парень за прилавком пялился на меня с тех пор, как я вошел. Я вырываю исписанный листок из блокнота. Комкаю бумагу в шар и достаю красную зажигалку. Бумага вспыхивает, и я кладу ее в пустую вазочку из-под мороженого. Поднимаюсь со своего места и, держа вазочку с горящей бумагой в руке, направляюсь к выходу. Слышу, как парень выскакивает из-за стойки. Позади него хлопает крышка прилавка.

Я ускоряю шаг, подхожу к мусорному баку. Нажимаю на крышку, открываю его и бросаю внутрь горящую вазочку.

— Какого черта ты тут придумал? — кричит парень и бросается к баку.

В дверях я оборачиваюсь. Из бака валит черный дым. Кто-то подбегает к нему с огнетушителем.

Я ухожу.

* * *

Я пытаюсь обобщить, разобраться в том, что мне известно. Обдумываю произошедшее. Взвешиваю на разных чашах весов, чтобы понять, как соотносятся разные вещи. Что жизненно важно, а что — ерунда. Я предварительно сортирую, подчищаю. От этого я не становлюсь умнее, во всяком случае, не намного. Наконец я замечаю, что кто-то настойчиво требует моего внимания. Это Кристин.