Восток - Эдит Патту Страница 32

Я кивнула, и в камине тут же заполыхал огонь. Я не видела у него ни огнива, ни свечи. Наверное, он наколдовал огонь.

Я показала на пламя, облизывающее поленья, и сказала:

– Огонь.

Он посмотрел на меня, усмехнулся и ответил:

– Palo [14]. – И вышел из комнаты.

– Пока, Туки, – крикнула я ему.

Я была довольна. Все началось очень хорошо.

Одной из моих любимых комнат в замке был музыкальный зал, хотя я не умела играть ни на одном инструменте. Иногда я садилась за рояль и нажимала на клавиши из слоновой кости, но извлечь из инструмента мелодию мне не удавалось.

Больше всего мне нравились флейты и рекордеры [15], особенно флейта в коробке синего бархата. Она была такая красивая, что мне даже дотрагиваться до нее было страшно. Но однажды я набралась смелости и вытащила ее из футляра. Поднесла флейту к губам и дунула. Раздался громкий звук, испугавший меня настолько, что я чуть не выронила инструмент. Но я сдержалась и попробовала еще раз. Когда затихла вторая нота, в комнату вошел белый медведь. Я с трудом подавила желание спрятать флейту за спину – так часто ведут себя дети, которых застали за тем, что они трогают вещи взрослых. Медведь подошел ближе, и я увидела боль в его глазах. Он лег на коврик у моих ног и выжидающе уставился на меня.

– Я не умею играть, – смутилась я.

– Играй, – сказал он.

– Я не умею.

Но он смотрел на меня с такой мольбой в глазах, что я решила попробовать.

Флейта звучала чисто и красиво, но я выдувала из нее что-то ужасное: как будто две птицы перекрикивали друг друга.

Медведь закрыл глаза и, прижав уши, помотал головой.

– Ну, я же тебя предупреждала…

Потом он встал и подошел к отполированному деревянному ящику. Огромной лапой откинул крышку, и я увидела стоику бумаг, перевязанных лентой. Я знала, что это за бумаги.

– Я не умею читать ноты, – сказала я.

Медведь вздохнул. Затем повернулся и вышел из комнаты.

После его ухода я подошла к ящику, села рядом и вытащила стопку нот.

Нужно научиться нотной грамоте. Мне повезло: я нашла книгу, в которой объяснялось, какой знак соответствует какой ноте и дырке на флейте.

Медведь иногда заглядывал в зал для занятий музыкой, сидел и слушал, как я учусь, отчего мне становилось неловко. Но он никогда не сидел долго. Наверное, ему неприятно было слушать, как я искажаю до неузнаваемости те мелодии, которые он знает и любит.

Тем временем ночью все продолжалось, как и раньше. В первый вечер я увидела, что рубашка лежит, аккуратно сложенная, в ногах кровати. Я взяла ее, встряхнула и осторожно положила с краю.

Когда свет погас (я настойчиво оставляла каждый вечер зажженную свечу или лампу – вдруг колдовство пропадет), я почувствовала, как мой гость лег в кровать и натянул одеяло. Мне послышался вздох – так вздыхает ребенок после того, как закончилась гроза, – вздох, говорящий, что снова все хорошо. Я почувствовала укол вины: в мое отсутствие в кровати, наверное, было так холодно и одиноко. Интересно, а рубашку он надел? Мне стали сниться сны про ночного гостя. Первый сон был очень приятный: как будто я проснулась утром и обнаружила, что рядом со мной спал белый медведь в ночной рубашке (которая волшебным образом растянулась до его размеров), и он сказал мне, что отвезет меня домой. Я забралась ему на спину, и мы поплыли по воздуху над землей к ферме моих родителей. Увидев ее, мы начали спускаться – слишком быстро, подумала я, но медведь сказал:

– Не бойся.

И мы мягко приземлились на поле среди подснежников.

Проснувшись утром по-настоящему, я ожидала увидеть рядом медведя, но в тусклом свете ламп из коридора увидела только пустоту.

Через некоторое время мне приснился еще один сон. В этом сне мне удалось зажечь одну из ламп. Когда я поднесла эту лампу к незнакомцу, то увидела, что его лицо было зеленым и покрытым чешуей, а когда он вдыхал и выдыхал, изо рта высовывался длинный змеиный язык. Я вскрикнула, существо открыло отвратительные желтые глаза. Оно раскрыло пасть и протянуло язык к моему лицу, я закричала и проснулась.

Было утро, мой гость уже ушел, но я содрогнулась. А что, если именно такое чудовище спало рядом со мной каждую ночь?

Должно быть, Туки и словом не обмолвился женщине про нашу встречу, потому что на следующее утро он снова пришел в комнату, где я его ждала.

Мы стали «играть» во вчерашнюю игру, называя друг другу новые слова. Я вовсе не была уверена, что когда-нибудь мы сможем вести настоящую беседу и я расспрошу его про белого медведя, но нужно было попытаться. Главное, не сидеть сложа руки.

Такое общение с Туки продолжалось несколько недель. Я все время боялась, что женщина узнает о происходящем и положит нашим встречам конец. Казалось, что Туки доверяет мне. Я ему нравилась, да и он становился мне симпатичен. Он напоминал ребенка: всегда был рад угодить и всегда ждал похвалы или ласки.

В этой комнате у нас закончились предметы, но перебираться в другую нам не хотелось. Тогда я стала использовать книжки, показывать на картинки и называть новые слова. Туки тяжело давалось учение, но он очень старался и уже запомнил некоторые слова: Роуз, привет, до свидания.

Его язык казался мне трудным, но кое-что я уже понимала. Я сделала маленький словарик, в который каждый вечер перед сном добавляла новые слова. Я прятала его в шкафу, в своем вещевом мешке.

Наконец я решила, что настало время поговорить о белом медведе. Готовясь к этому, я перерыла все книги в двух библиотеках и нашла книжку о животных, в которой была маленькая картинка с белым медведем.

Когда мы начали игру в то утро, я невзначай взяла заготовленную книгу и начала ее листать. Сначала я показала на волка («sisu»), на бобра («majava»), на кролика («kaniini») и наконец перешла на страницу с медведем.

– Белый медведь, – объяснила я.

– Lumi karhu [16], – повторил он и добавил: – Vaeltaa [17]. – И посмотрел на меня с непонятным выражением. Я подыскивала слова, чтобы расспросить о медведе. И тут поняла, что все слова, которые я знаю, – это предметы, а глаголов в моем словаре нет. Я рассердилась на себя, что так плохо подготовилась, и решила сперва узнать, какое из слов обозначает медведя.

– Lumi karhu? – спросила я. – Или vaeltaa?

Он кивнул оба раза, поэтому я подумала, что это два разных обозначения медведя. Если бы я могла поднажать на Туки! Но он забеспокоился, и, чтобы отвлечь его, я стала показывать на других животных, и мы продолжили игру.