Мила Рудик и кристалл Фобоса - Алека Вольских Страница 31

Едва дыша, Мила смотрела, как старуха отдаляется от нее, но теперь она двигалась не так, словно ее нес туман, а отступала неуверенными шагами, и Мила увидела ее ноги: босые, морщинистые, с серо-желтыми ногтями. И в эту минуту кто-то положил руку на плечо Милы. Дернувшись, Мила обернулась.

Перед ней стоял пожилой господин в нелепой зеленой шляпе на голове.

— Деточка, что это с вами? Вы как будто чем-то напуганы.

Мила посмотрела на отступающую старуху. Пожилой господин проследил за ее взглядом, но на лице его ничего не отразилось. Он снова повернулся к Миле.

— Так что с вами, деточка? Вам стало плохо? Это очень даже может быть. Стоит невозможная духота…

Духота?! Ноги Милы все еще были ледяными, и она по-прежнему дрожала от холода, хотя и чувствовала, что с каждой секундой ей становится все теплее. Она вдруг поняла, что пожилой господин не видит старуху в серых лохмотьях!

— Деточка, вы что, не можете говорить? — допытывался доброжелательный старичок, но Мила его не слушала.

Она видела, как старуха шагнула в стену тумана, все еще стоящего позади нее, и уже в следующее мгновение исчезла в нем. Еще миг — и туман сначала медленно распался на лоскутки, а потом и вовсе растаял, будто его и не было. Вместе с туманом не стало и жуткой старухи.

Пожилой господин наклонился, поднял с мостовой ветхую книжицу и протянул ее Миле:

— Это, видимо, принадлежит вам? Возьмите, а то еще потеряете, не дай Бог.

Мила послушно взяла в руки книгу и, словно по инерции, крепко-крепко прижала ее к груди.

— Вам нужна помощь, деточка?

Мила с трудом заставила себя отрицательно покачать головой.

— Нет, спасибо, — посмотрев в старческое лицо прохожего, слабым голосом сказала она. — Я просто… Это все духота… Но мне уже лучше и… Мне надо идти. Извините.

— Не за что, деточка… — растерянно пожал плечами старичок, но Милы уже не было рядом — она почти бежала к темной башне с аркой, чтобы как можно быстрее покинуть улицу Девяти Ключников.

* * *

— Тебе нельзя было идти туда одной! — хмуро и категорично заявил Ромка. — У тебя всегда так! Ты все пытаешься делать сама!

Мила от удивления даже растерялась.

— Приехали, — кивнула она. — Вы, вообще-то, были заняты оба, если я, конечно, с памятью не поссорилась. Ты, — Мила повернула голову в сторону Белки, — решила в сентябре начать готовиться к экзаменам, которые будут в мае. — Плечи Белки поникли. — А у тебя, — Мила повернулась к Ромке, — было назначено свидание. — Ромка опустил глаза и плотно сжал губы — это должно было означать, что он на себя злится.

Мила окинула взглядом виноватые лица друзей.

— Ребята, бросьте дурью мучаться, — безапелляционно потребовала она. — У каждого из вас могут быть свои личные дела — вы мне друзья, а не телохранители. Я не могу, в конце концов, везде ходить в сопровождении — это нереально. Мало ли кого, где и какая опасность подстерегает! — Она нахмурилась. — Вон Лютов вообще прямо к моим ногам рухнул, сраженный каким-то заклятием. То, что к ногам… Это даже ничего, я бы посмеялась… если бы с ним все не было так плохо и если бы многие не решили, что это моих рук дело. Так что… как видишь, неприятности происходят не только со мной.

Ромка неуступчиво хмыкнул.

— Зато старуху эту, кроме тебя, почему-то никто не видел.

Он вдруг весь вытянулся, и это означало, что ему в голову пришла важная мысль.

— Слушай, а это не могло быть видение?!

Судя по выражению Ромкиного лица, ему эта мысль казалась ответом на все тревожные вопросы. Мила боялась, что Ромка ошибается.

— Ромка, как ты считаешь, мои видения — они опасны? Я имею в виду, в те моменты, когда они приходят, они для меня опасны?

Ромка немного удивился, но ответил:

— Видения не могут причинять вреда. Они не обладают энергией. Поэтому и видишь их только ты. Какая-то сила внутри тебя — по-видимому, то, что со времен Славянина называется Северным Оком, — их проецирует.

— Я тоже так думаю, — согласилась Мила. — В таком случае, Ром, я не уверена, что эта старуха — видение Аримаспу, пусть даже кроме меня ее никто не видел. Ромка, пойми, я чувствовала, что она может причинить вред. Я это просто знала — и все. Ощущала исходящую от нее опасность. Я точно не уверена, чем именно она была для меня опасна…

Мила на мгновение задумалась, припоминая свои ощущения, когда старуха была в шаге от нее.

— Смерть? — предположила она и тут же отрицательно покачала головой, игнорируя испуганный вздох Белки. — Нет, не смерть. Мне кажется, это что-то… хуже смерти.

Ее друзья молчали, обдумывая информацию.

— Значит, так! — решительно воскликнул Ромка, хлопая себя ладонями по коленям. — Не знаю, видение или нет, но… — Он сделал глубокий вдох. — Свидания могут подождать. На улицу Девяти Ключников ты одна больше не сунешься. Возвращать эту дурацкую книгу ты будешь не сама. — Ромка бесцеремонно ткнул в Милу пальцем. — Я пойду с тобой.

* * *

В тот же день Мила села за работу над рефератом для Амальгамы. Исписав около десяти вершков пергамента, Мила решила, что в три аршина она запросто может переписать всю книгу, которую взяла у букиниста с улицы Девяти Ключников. Берти, застав ее в читальном зале, строчащей строку за строкой, и узнав, в чем дело, прокомментировал прямо, без обиняков: «Амальгама зверствует». Мила очень скоро поняла, что работа над рефератом займет у нее больше времени, чем она предполагала. А ведь были и другие домашние задания, которые не надо было запускать.

К сожалению, эта проблема была не единственной. Придя на следующий день в Думгрот, Мила сообразила, что отсутствие перстня может грозить ей крупными неприятностями на уроках, ведь без магического проводника практически невозможно выполнить ни одно задание учителя.

Но в этот день Миле несказанно повезло. Преподаватели словно не замечали присутствия Милы на уроках. В четверг ее ни разу не вызывали к доске практиковаться в заклинаниях ни Альбина, ни Поллукс Лучезарный. А профессор Чёрк не задал на тайнописи никаких задач на оценку.

Больше всего Мила опасалась, что отсутствие перстня заметит Акулина, ведь новые зелья она не забывала давать на каждом уроке, причем у нее была привычка сразу, без проволочки, переходить к практике, минуя занудную зубрежку теории. Акулина полагала, что все, что необходимо запомнить ее ученикам, сначала запомнят руки, глаза и вкусовые рецепторы и только потом голова. А если кто-то, нахимичив с приготовлением зелья, после дегустации превратится в коалу, вместо того чтобы, к примеру, придать своему облику очень полезное свойство неприметности, это тоже пойдет на пользу — в следующий раз незадачливый ученик проявит больше внимания к процессу приготовления зелья.

Но и тут удача не обошла Милу стороной. Так как практические задания Мила всегда делала в паре с Ромкой, то на очередном уроке зельеварения все действия, для которых необходим был магический проводник, Ромка взял на себя. К примеру, во время приготовления некоторых зелий перед очередной серией помешиваний или добавлением того или иного ингредиента необходимо было произнести специальное заклинание. Иногда такая необходимость возникала каждый раз, когда что-то добавляли в котел. В этот раз Ромка ее здорово выручил, и, к счастью, Акулина ничего не заметила.