Муха и самозваный принц - Евгений Некрасов Страница 3

Тут до него дошло, что с девчонкой что-то не так. Уставилась на Папашу Мюллера, как баран на новые ворота. Заглянул ей через плечо — елы-палы, пиджак у гестаповца топорщится под мышкой. Очень это Ершу не понравилось. В последний раз, когда он видел Папашу Мюллера с пушкой, тот не моргнув глазом всадил пулю в задницу одному щедрому на чаевые отдыхающему. Тот потом оказался киллером, приехавшим в «Кущи» валить чьего-то конкурента. Ментов понабежало! Персонал трясли как никогда. Бармен вылил в раковину ящик левого виски, горничные блоками выбрасывали сигареты, которые покупают на оптовке, а толкают отдыхающим по буфетной цене. Убытки не считали, тут лишь бы место сохранить. Дорого оно стоит, место при богатеньких.

Обычно Ерша не колебала эта возня. У него своя маленькая работа: сейчас лифтером, на прошлых каникулах боем, чемоданы таскать. С чемоданами больше устаешь, зато на чай дают много. Левых дел за ним сроду не числилось. Но в этот раз Ерш дорого дал бы, чтобы увидеть Папашу Мюллера без пушки. Улетная была бы картина — благостный, ни о чем не подозревающий Папик Мю. Потому что в этот раз Ерш заварил такую кашу, что самому не верилось.

Сколько Ерш себя помнил, столько мать брала его на работу. Начальство смотрело снисходительно: пускай бегает, лишь бы не шумел. Ерша спрашивали: «Ты кем хочешь стать?». «Вовой-киномехаником!», — четко выговаривал Ерш, и его хвалили за смышленость. Вова работал в «Райских кущах», стало быть, ответ Ерша означал, что другое место его не устраивает. Еще бы. Кому неохота в рай? Дуракам только.

Во-первых, здесь еда. Нетронутые, только побывавшие на столах у отдыхающих куски осетрины, колбасы, ветчины считались уже ничьими: приходи на кухню да ешь, только с собой не уноси. С собой — это воровство, мать выгонят с работы, и осетрины не будет.

Во-вторых, отдыхающие добрые и ленивые. Пока Ерш был маленький, его баловали конфетками, потом стали давать мелкие поручения. Пошлют на первый этаж купить газету, дадут иногда полсотни. Ерш бумажку в карман, из кармана мелочь; купит газету и приносит на сдачу горсть монет. Ему махнут рукой: оставь себе. Глупые.

Конечно, вставал у Ерша естественный вопрос, за что некоторым такое счастье. Денег считать не умеют, а живут как в сказке, даже ручки на унитазах позолоченные! Ручку он, кстати, свинтил без всякой корысти, можно сказать, из любви к прекрасному, потому что не только в их с матерью доме, но и во всей деревне ее не к чему было приспособить. Мать не поняла и Ерша выпорола.

Раз, уже в сознательном возрасте, пошел в сауну, а там на полу «Ролекс» с бриллиантовым циферблатом. Часики ценой с автобусный парк, пожизненная гарантия, имя владельца внесено в компьютер фирмы. Сел Ерш на пол, как был, голый, и завыл. Такие вещи на последние деньги не покупают. Кто потерял «Ролекс», у того хватит на другой. А Ерш из этой цацки мог бы построить целую жизнь с новым домом и машиной, с большим телеком и красивой кухней для матери. Мог бы увидеть море. А только шиш ему, потому что ни в деревне, ни в близком районном городе никто не даст за «Ролекс» и десятой части настоящей цены. Конечно, были такие люди, но Ерш их не знал.

Как же его ломало возвращать часы растеряхе! Жаба сосет, про себя орешь «Мое!», а надо улыбаться: «Не вы забыли?». Клиент отстегнул сотню баксов за честность. По совести за такое ордена бы давать.

Сделав из этой истории свои выводы, Ерш стал искать солидного барыгу. Ведь сокровища «Райских кущ» никуда не делись. Одни драгоценности уезжали, приезжали другие, и почти каждую Ерш мог взять легко, как пирожок с полки. Он считал их как бы сданными на хранение. Найдется покупатель, тогда он и заберет, сколько сможет.

Объявлений в газеты «Скупаю ворованное» барыги, к сожалению, не дают. Притаились в своих особняках. Может, кто приезжает в «Райские кущи» на фирменную процедуру: откачку жира — у них на лбу не написано, что они барыги.

Для начала Ерш пошел на рынок и прибился к лохотронщикам.

Веселое было время. Зазывала кричит: «В честь пятилетнего юбилея торговая фирма «Шурум-бурум» проводит бесплатную лотерею!». Крутится барабан с билетиками. Кто-то уходит с довольным видом, кто-то вслух завидует счастливчику, подваливают новые люди — мамаши с детьми, пузатый дядька при галстуке, чистенькие пенсионерки. И все, все до одного — подставные. Не любопытствуют, не играют, а работают, ожидая единственного лоха, который клюнет на приманку. Ерш, всегда умытый и аккуратно одетый, выгодно отличался от чумазой рыночной шпаны. Его приняли на роль Недоверчивого внука, который объясняет Бабуле, что все обман. Бабуля, понятно, внуку не верит и выигрывает. После такой победы старшего поколения уже не подставные бабули охотно раскрывали кошелечки и спускали в лохотрон деньги, отложенные на молоко и картошку.

Через полгода физиономии лохотронщиков примелькались, и бригада уехала на другой рынок. Ерша взяли наперсточники, потом карманники. У карманников он играл Бегуна. Если обворованный лох почуял неладное, схватился за карман, от него разбегаются сразу двое-трое. Лови хоть всех, если сможешь, кошелька у них нет и не было. Вор давно передал его напарнику, и оба не спеша разошлись.

Карманники дали ему кликуху — Ерш, потому что молодой и, стало быть, сопливый. Но после крупной разборки с другой бригадой карманников у кликухи появился новый смысл: Ерш, потому что колючий. Ему доверили принимать кошелек и даже предлагали выучиться на вора, пока пальцы гибкие. Только Ерш не пожелал. Зачем? У него полон санаторий золота и брюликов. Барыг он теперь знал, и был среди них один, который мог купить тот же «Ролекс». Но мечта о драгоценных часиках уже не грела Ерша. Он вырос. Четырнадцать лет, паспорт в кармане. Подсуден за особо тяжкие преступления. В таком возрасте пора понимать, что по сравнению со всей жизнью «Ролекс» ненамного лучше золоченой ручки от толчка.

Ерш задумал ни много ни мало — обчистить ВСЕ «Райские кущи».

Он ждал своего часа и дождался.

Мать с работы притащила слух: Президент обещался быть на Новый год. Отдыхающих понаехало! Ерш сходил, глянул: правда понаехало. Все бабы с лучшими украшениями, все мужики с баксами на подарки. На его памяти в «Кущах» никогда не собиралась такая толпа. Ерш почуял настоящий улов, немаленький даже по сравнению со всей жизнью.

Первым делом он сунулся к Андровскому: без подписи гестаповца на работу не принимали. Спросил: «Люди нужны?». Люди были нужны, выходи на работу хоть сейчас. Ерш выбрал непыльное местечко лифтера, сказал, что начнет завтра, и пошел к человеку, которого даже среди рыночных воров знал не всякий…