Пираты Ледового моря - Фрида Нильсон Страница 3

Никогда я не бежала так быстро, как в тот день. Казалось, сапоги едва касаются земли. «Только не бойся!» – единственное, о чем я тогда думала. Не бойся, Мики, я приведу помощь! Когда люди в поселке узнают, что случилось, они все побегут за своими ружьями и выйдут в море, чтобы привезти тебя домой.

Я спрыгнула в ялик и схватила весла. Корзина так и осталась на острове. Ветер дул в лицо. Весь мой страх словно ушел в руки и заставлял грести что было силы. Ялик буквально летел по волнам. И все-таки то плавание казалось мне вечностью. Ужасная ледяная вечность, от которой сосало под ложечкой.

Наконец я доплыла до нашей бухты. Пару дней назад здесь встало на якорь грузовое судно, да еще у рыболовного причала покачивалось несколько суденышек поменьше: некрашеные, с одной-единственной мачтой – такие у нас в Синей бухте рыбацкие лодки.

На причале было полно народу – ссутулившиеся мужчины и женщины в серой одежде: кто-то чинил мачту, кто-то смолил борта, кто-то, вернувшись с рыбалки, латал парус. Один смеялся над чьей-то шуткой, а другой ругался, распутывая сети.

Я заметила Улава. Это был папин друг, они часто рыбачили вместе. Он разделывал треску. Поодаль стояла чайка и смотрела на чешую и внутренности, валявшиеся на земле. Пришвартовавшись, я выскочила на причал. Улав поднял нож в знак приветствия.

– Ты, похоже, спешишь! – заметил он и улыбнулся. – За тобой что, креветка гонится?

– Мне надо скорее домой, – только и успела я ответить, пробегая мимо. – Папа…

– Твой отец здесь! – крикнул мне Улав вдогонку.

Я обернулась. Он указывал ножом куда-то себе за спину.

– Борется с сетью.

И правда, там, прислонившись к стене сарая, сидел папа и пытался починить снасть. Он замерз, пальцы плохо его слушались, и веревки только больше запутывались.

– Папа! – крикнула я.

Он поднял глаза и улыбнулся: он всегда радовался, когда видел меня или Мики, говорил, что мы, как два маяка, способны осветить любую темноту, даже самую-самую мрачную. Но когда он заметил, что я плачу, улыбка исчезла с его лица.

– В чем дело?

Я бросилась к нему в объятия.

– Они увезли ее! Папа, это все я виновата!

Он посмотрел на меня. Большие водянистые глаза наполнились тревогой.

– Что ты такое говоришь? Где Мики?

Люди вокруг нас отложили дела и искоса на нас поглядывали, а Улав подошел поближе. Я плакала и плакала, слова во рту превратились в кашу:

– Мы были на Железном Яблоке… Я послала ее собирать ягоды на другой стороне острова, а там… там, оказывается, была лодка. Они похитили Мики… увезли с собой на корабль… Вот.

Папа ничего не сказал. Он смотрел на меня так, словно сам стал ребенком, словно не понимал языка, на котором я говорила. Но тут вмешался Улав, он подошел, держа в руке наполовину выпотрошенную треску.

– Кто похитил ее, Сири? Что это был за корабль?

– «Снежный ворон», – ответила я, стараясь говорить громче, чтобы и другие тоже услышали. В одну секунду все, кто был в гавани, застыли в молчании. – Мою сестру похитил Белоголовый! Надо скорее догнать его и отобрать Мики.

Но люди лишь мрачно посмотрели на меня. Никто не сказал ни слова. Никто не крикнул: скорее в погоню за тем кораблем! Никто не побежал за ружьем.

– Надо спешить! – крикнула я. – Они плывут на запад. Наверняка уже у Тюленьих шхер!

Но никто не пошевелился. Все отводили взгляд, смотрели в землю, что-то бормотали друг другу. Наконец один сказал:

– Тот, кто попробует догнать «Снежного ворона», может считать себя покойником.

– Верно! – выкрикнул другой. – Там у него на корабле шестнадцать пушек. Пираты подстрелят любого, кто попробует приблизиться к судну, – им это запросто!

– Никто не сможет победить Белоголового!

Улав опустил ладонь мне на плечо, от нее пахло рыбой.

– Сири, – сказал он и печально посмотрел на меня, – твоя сестренка пропала. Так бывает со всеми, кого забирает Белоголовый. Их… больше нет.