Каос и Бьёрнар - Анне-Катрине Вестли Страница 3

Утром Каос проснулся рано и сразу подбежал к окну. Он хотел поздороваться с водопадом. Теперь, осенью, по утрам было ещё темно, но возле моста горел фонарь, и водопад было хорошо видно. От света фонаря брызги казались золотистыми искрами. Дерево, что росло рядом с водопадом, скрывалось в тени, но Каос был почти уверен, что на нём, как всегда, сидят две сороки, и ему очень хотелось, чтобы они взлетели.

Папа вставал раньше Каоса и готовил завтрак, а мама спала дольше всех. Она просыпалась с трудом и с утра всегда бывала не в духе. Папа с Каосом привыкли к этому и никогда не заговаривали с ней первыми. Они ждали, чтобы она умылась, села за стол, поела, выпила кофе и вспомнила об их существовании. Тогда мама как будто просыпалась во второй раз и говорила:

— Доброе утро!

Папа с Каосом кивали ей, и тут уж они начинали говорить все трое, перебивая друг друга, потому что времени у них оставалось в обрез, а каждому нужно было сообщить что-нибудь очень важное.

Сегодня, например, папа сказал, что у него будет вечерний рейс, и Каос огорчился. Вечерний рейс означал, что Каосу придётся лечь спать раньше, чем папа вернётся домой. Такие дни Каос называл неудачными. К тому же мама проспала, и они почти не успели поговорить.

За ночь похолодало, и мама второпях искала Каосу шапку. Папа схватил пакет с бутербродами и ушёл, не успев вымыть посуду. А Каос бросился к окну, чтобы помахать папе на прощание. Он смотрел, как папа, выждав, осторожно переходит через площадь. Вот он уже на той стороне, и, хотя папа очень спешил на станцию, где его ждал голубой автобус, он всё-таки обернулся и махнул Каосу пакетом с бутербродами.

Через несколько минут мама с Каосом тоже вышли из дома. Они спешили, а Каос не любил спешить. Он умел бегать очень быстро и мог легко обогнать маму, но быстро идти рядом с мамой у него не получалось: мама делала один шаг, Каос — два, и тут уж ничего нельзя было поделать. Когда они выходили из дому пораньше, они шли медленно и всегда останавливались, если им на пути встречалось что-нибудь занятное. Сегодня же идти было скучно н даже неприятно. Каос обрадовался, когда они подошли к дому, где жили Бьёрнар и Эва, и тут же позвонил в дверь. Мама стояла как на иголках. Она едва поздоровалась с открывшей им Эвой и пустилась бегом в аптеку.

Сегодня ей было некогда оборачиваться и махать Каосу на прощание. Каосу стало грустно. Но на всякий случай он всё-таки задержался в дверях и посмотрел ей вслед. И не зря, потому что мама остановилась и махнула ему, при этом она споткнулась, чуть не упала и скрылась за углом. Каос сразу повеселел.

— Проходи, Каос, мы там, во дворе, — сказала Эва, запирая дверь. — Боялись, не услышим твоего звонка.

— А что вы там делаете? — спросил Каос.

— Латаем колесо, — ответила Эва. — Вчера ездили в библиотеку и прокололи шину на правом колесе. И это на асфальте! Идём скорей, посмотришь, какие мы мастера!

Эва с Бьёрнаром прокололи шину, но не у автомобиля и не у велосипеда, а у инвалидной коляски. На этой коляске Бьёрнар ездил потому, что у него были больные ноги, ходил он с трудом, и то на костылях.

Эва провела Каоса через дом на задний двор. Бьёрнар сидел на скамье и держал в руках коробку, в которой хранился резиновый клей, наждачная бумага и кусочки резины для заплаток.

— Сперва мы нашли дырку, — рассказывала Эва, — и, чтобы не потерять её, обвели мелом, потом вымыли колесо и потёрли то место наждачной бумагой. Теперь намажем его клеем и прилепим заплатку. Знаешь, что написано на тюбике с клеем? Видишь, какие большие буквы?

— Подожди, мама, я сам ему прочту, — вмешался Бьёрнар, он был не- много старше Каоса и уже умел читать. — Тут написано: «Осторожно! Со- держит трихлорэтил. Опасно для дыхания».

— А что это значит? — спросил Каос.

— А то, что парами этого клея опасно дышать, в помещении должна быть хорошая вентиляция.

— Таким клеем лучше всего пользоваться на воздухе, — сказала Эва. — Вот мы и занялись этим во дворе.

— «Хранить в местах, недоступных для детей», — продолжал читать Бьёрнар.

— Правильно, от детей его надо прятать. Но хоть Бьёрнар и ребёнок, он должен уметь сам чинить свою коляску. Правда, Каос?

— Правда, — согласился Каос. — А я должен уметь ему помогать.

— Помогай, только осторожно, а после работы я спрячу коробку с клеем в свой тайник.

— Значит, в следующий раз, когда я проколю шину, клея мы не найдём! — сказал Бьёрнар.

— Найдём! — засмеялась Эва. — Мой тайник недалеко, тут, в сарае. Ну-ка, Бьёрнар, намажь шину клеем, и пусть он немного подсохнет. Кажется, так сказано в инструкции. Потом надо приложить заплатку, а вот долго ли она должна сохнуть, я не знаю. Наверно, недолго.

Вскоре колесо было как новенькое, но, пока его не накачали, вид у него был, прямо скажем, унылый. Бьёрнар приготовил насос и лёг животом на скамью.

— Ну, с этим вы справитесь и без меня, — сказала Эва, — а я займусь другими делами.

— Не забудь, ты обещала, что сегодня мы пойдём на прогулку, — напомнил ей Бьёрнар.

— Я помню. И хорошо, что Каос сегодня оделся потеплее.

— Ну, я качаю, — сказал Бьёрнар.

— Я тоже хочу покачать! Всего пять разиков. Можно? — попросил Каос.

— Можно, — разрешил Бьёрнар. — Я начну, а потом дам тебе. Только ты следи, чтобы насос не соскочил, а то воздух не попадёт в колесо.

Каос очень старался, и колесо росло у него на глазах. Потом насос взял Бьёрнар, и скоро работа была закончена.

Сегодня они собирались совершить дальнюю прогулку. Эва принесла из дому два пледа и рюкзак. Мальчики оживились. Во время прогулок коляска Бьёрнара бывала у них то пароходом, то паровозом, то автомобилем, то чем-нибудь ещё.

— А чем она будет сегодня? — спросил Каос, когда они двинулись в путь.

— Сегодня? — Бьёрнар задумался. — Сегодня мы будем считать, будто гуляем без неё, просто идём рядом и беседуем.

Каосу это понравилось. Он шёл рядом и старался не отставать, чтобы Бьёрнару казалось, будто он тоже идёт, а не едет. Эва сзади толкала коляску. Вообще-то Бьёрнар мог ездить и без посторонней помощи, но только на ровном месте и не очень далеко. Он крутил колёса руками. Правда, это было трудно, и, если путь предстоял неблизкий, коляску толкала Эва. Сегодня к тому же дорога шла в гору. Они как раз свернули в боковую улочку, которая круто поднималась вверх. В таких местах Каос обычно помогал Эве, и всё равно они справлялись с трудом. Им встретился знакомый парень, он поздоровался с Бьёрнаром и тоже взялся за коляску.

Когда подъём кончился, парень побежал обратно, но теперь дорога шла уже по ровному месту, и везти коляску было нетрудно. Каос с Бьёрнаром разглядывали встречных людей, наблюдали за машинами, велосипедами, собаками и птицами: от них не укрылось ничто. Глаза их были заняты одним, а мысли другим. Каос думал: где-то сейчас его папа с голубым автобусом, в горах или уже вернулся в город? А Бьёрнар мечтал о том, чтобы им навстречу попался какой-нибудь человек, пусть даже мальчик, и чтобы этот встречный не спросил у него, как обычно: «Что у тебя с ногами? Почему ты не можешь ходить?» — этого Бьёрнар терпеть не мог, — а остановился бы, посмотрел на Бьёрнара и спросил: «Скажи, пожалуйста, который час?» Потому что совсем недавно папа подарил Бьёрнару часы. Они красовались у него на руке, и все могли их видеть. Бьёрнар старался, чтобы рукав куртки или свитера не закрывал их. Может, сегодня кто-нибудь спросит у него, который час?