Печенька, или История Красавицы - Жаклин Уилсон Страница 3

Он глупо закружился на месте посреди гостиной.

Потом остановился и гаркнул, размахивая руками:

– ПУСТИМСЯ МЫ В ПЛЯС!

Мы с мамой сразу вскочили. Папу малейший пустяк мог вывести из себя, даже когда он в хорошем настроении.

Мама закружилась, приподняв край юбочки и грациозно вытягивая носочки. Я тоже закружилась. Я так спешила поскорее отделаться, что споткнулась о собственную тапку и чуть не полетела на пол.

– Эй-эй! – Папа меня подхватил. – Красавица, до чего же ты неуклюжая! Надо бы тебе еще походить на уроки танцев.

Булочка с глазурью перевернулась у меня в желудке. Папа записал меня в балет, когда мне было шесть. Я была старше всех в начальной группе. Там учились совсем крошечные девочки, всего три или четыре годика. И все они танцевали лучше меня. У меня не получались прыжки. Я просто с треском шлепалась на пол. И на одной ножке скакать не получалось тоже. И ноги я все время ставила носками внутрь, а не наружу. А изящно кружиться вообще не могла, хоть убей.

Год я мучилась. Наконец учительница танцев мисс Джун тактично сказала маме, что мне, видимо, не нравится танцевать и, наверное, лучше мне поискать другое увлечение.

– Пожалуйста, папа, не отправляй меня больше в балет! – взмолилась я.

– Разве ты не хочешь научиться танцевать, как маленькая фея? – спросил папа.

– Скорее как маленький слоник!

Папа со смешком потрепал меня по голове. Потом сел в большое кожаное кресло и усадил меня к себе на колено. А маму усадил на другое, как будто мы обе – его дочки.

– Джерри, милый, ты получил разрешение на застройку участка для проекта «Заливные луга»? – спросила мама.

– Я работаю над этим, и разрешение наверняка дадут, – ответил папа. – Двести новеньких «Счастливых домов» с видом на реку – именно то, что нам сейчас очень нужно! Дилли, вот увидишь, на них я заработаю целое состояние!

– Ты уже заработал состояние, – сказала мама.

– Я вкалываю ради своих девочек, ради жены и дочки. – Папа чуть-чуть помолчал и добавил: – И ради бывших жен и моих бездельников-сыновей.

Мама посмотрела на меня, нахмурив брови. Это значило: «Молчи! Не говори ни слова!»

Мне очень нравились и первая, и вторая миссис Печенинг, и трое моих братьев: Джерри-младший, Марк и Райан. Мы с ними познакомились на свадьбе Джерри-младшего. Я ужасно обрадовалась, что у нас такая большая семья, но папа их, кажется, совсем не любил. У первых двух миссис Печенинг было у каждой по «Счастливому дому», а теперь и у Джерри-младшего с его женой Джули – тоже свой отдельный «Счастливый дом».

– Повезло им, черт возьми! – сказал папа. – Мне в молодости никто не помогал. Я начал с нуля и сам пробил себе дорогу.

Папа в шестнадцать лет пошел работать на стройку. Постепенно его повышали в должности, и в конце концов он купил собственную строительную фирму. Папа эту фирму постоянно расширял – скупал новые участки и строил все больше и больше «Счастливых домов». Были базовые «Счастливые дома» для молодоженов, были стандартные «Счастливые дома» на обычную семью и еще элитные «Счастливые дома» – с пятью комнатами и двумя ванными, для богатых семейств.

Раньше мы жили в таком элитном «Счастливом доме», а потом переехали в другой дом, еще больше и роскошней – его построили специально для нас. В нем было шесть спален, три ванных и еще джакузи в саду. При моей комнате была своя ванная, отделанная в цвете «пыльная роза», с серебряными кранами в виде дельфинов.

Папа сказал, что я самая везучая девочка на свете. Он не слыхал, чтобы еще у какой-нибудь девочки была своя отдельная ванная. Папа все время спрашивал, почему я не приглашаю школьных подружек в гости с ночевкой. Они могли бы спать на второй из двух кроваток с шелковыми покрывалами цвета пыльной розы, валяться среди розовых и фиолетовых подушек, расчесывать волосы за туалетным столиком перед зеркалом венецианского стекла и любоваться моей собственной ванной.

А у меня самой лицо становилось цвета пыльной розы от одной мысли кого-нибудь пригласить. Я не хотела признаваться, но на самом деле у меня в новой школе нет подружек. Я думала, правда, не пригласить ли Рону в гости, но тогда Скай разозлится и будет меня дразнить еще хуже, чем раньше. А может, Рона и не захочет прийти.

Да так ли мне и хотелось, чтобы она пришла? Наверное, я бы стала ужасно стесняться и не знала, о чем говорить. И чем занять долгие часы до того, как пора будет ложиться спать? Я любила читать, но вдвоем читать не будешь. Еще я любила рисовать, но рисовать можно было только в кухне, застелив все вокруг газетами, и только пока папы нет дома. Он мне вообще рисовать запретил, чтобы не заляпать красками ковер.

Папа и фломастеры запретил, чтобы я не измазала кремовые диваны. Я вообще-то очень аккуратная, а вот Рона все время хихикает и вертится. Вдруг она нечаянно взмахнет кисточкой и краска брызнет на обои? Папа, если увидит, будет страшно орать.

Я представила, что папа наорет на Рону, и меня даже затошнило. Я часто плакала, когда пугалась его крика. Что, если он и Рону до слез доведет? А она потом всем в школе расскажет. И уж точно расскажет своей лучшей подруге Скай.