Загадка золотой чалмы - Анна Устинова Страница 3

— За пр-рекр-расных дам!

Все расхохотались, а попугай, по-прежнему сидя на плече у бабушки Марго, с достоинством раскланялся.

— По-моему, мы отвлеклись, — Герасим мрачно взирал на друзей. — А между прочим, у нас ещё много дел с газетой.

— Работайте, работайте! — воскликнула Ариадна Оттобальдовна. — А мы пока с птичкой пойдем вам оладушек к чаю пожарим.

— Пр-равильно, подр-руга, — одобрил попугай.

— Абсолютно правильно, — поддержал его Павел, который, несмотря на толщину, совершенно не собирался худеть, ибо придерживался мнения, что «мужчины должно быть много».

Бабушка Марго и попугай удалились. Герасим облегченно вздохнул:

— В следующий раз газету будем делать не у Марго.

— Ах, значит, Герочка, у тебя? — фыркнула Варя.

— Почему обязательно у меня? — уставился на неё Муму.

— Ну, мне показалось, ты приглашаешь, — с издевкою продолжала Варя.

Герасим замялся. Дома у него всегда был дедушка — физик на пенсии Лев Львович Каменев, которого Команда отчаянных называла Лев-в-квадрате.

— Гера, — вмешался Баск, — я как-то не понял, ты принимаешь нас или нет?

— М-м-м, — растерянно промычал тот, а про себя подумал: «Еще неизвестно, что хуже. Этот сациви Королевых или мой собственный дедушка. Явится и начнет командовать, как правильно делать газету». Тут он, наконец, нашелся и вслух произнес: — А я что-то не понимаю: мы уже следующую газету собрались делать?

— Да ты что! — в панике воскликнули остальные.

— Тогда о чем разговор, — с достоинством произнес Муму. — А когда соберемся, милости просим.

Варя, кажется, разгадала его тайные мысли и, словно бы невзначай, бросила:

— Не надейся, пожалуйста, что мы забудем.

Из кухни потянуло запахом жареных оладушек. Луна шумно сглотнул слюну и, взъерошив пятерней кудрявую темную шевелюру, взмолился:

— Ребята, давайте скорей закругляться! Иначе я помру с голода.

Остальным тоже ужасно захотелось оладьев, и работа закипела. Двадцать минут спустя газета была окончательно завершена. А создатели её, оставив досыхать в одиночестве свое детище, гурьбою ринулись на кухню.

Там, на столе, уже высилась внушительная горка оладьев. Луна плюхнулся за стол первым, никого не дожидаясь, наложил себе в тарелку сразу шесть оладушек и стал намазывать верхний сметаной и медом.

— Воспитаньице у наших мальчиков… — не замедлила с комментарием Варя.

— Я не мальчик, а голодный зверь, — Павел ничуть не смутился. — Р-р-р.

И запихнув в рот оладушек, он с набитым ртом воскликнул:

— Ой, Авиадна Отобавовна! Офень вкуфно!

— Манер-ры, — высокомерно бросил попугай. — Неандерталец!

Луна от неожиданности поперхнулся и так сильно закашлялся, что Марго, Варваре и Наташке пришлось колотить его по спине.

— Ох, умираю! — Павел вытер слезы с глаз.

— В данном случае этот птеродактиль прав, — указал на попугая Муму. — Когда речь идет о жратве, ты, Луна, и впрямь превращаешься в нечто доисторическое.

— Пр-римат, — сказал попугай, неодобрительно наблюдая за тем, как Луна запихивает в рот новый истекающий медом и сметаной оладушек.

Однако на сей раз Луне удалось без помех дожевать. Лишь затем он ответил:

— Ты, парень, ошибаешься. Приматы оладьев не едят.

Впрочем, и попугай оказался на высоте.

— Пр-рошу пр-рощения, — заявил он.

— Действительно, все понимает! — в который раз восхитилась Дятлова.

— Эх, — Варвара с сожалением поцокала языком. — Если бы наш Герасим был таким умным.

Наташка, жеманно прикрыв рот ладошкой, хихикнула.

— Глупые вы люди, — обозлился Муму. — И общаться с вами скучно.

— Ты, Герка, лучше ешь, — Марго поспешила разрядить обстановку. — Иначе Луна все слопает, и тебе нечего не достанется.

Предупреждение было совершенно не лишним. Едва глянув на блюдо, Каменное Муму в этом убедился. Гора оладьев, главным образом стараниями Павла, таяла на глазах. Впрочем, и остальные принимали самое активное участие в уничтожении лакомства.

— Гады! — взвыл Герасим и начал быстро есть.

— Пр-родался, — вынес вердикт попугай.

Муму даже не расслышал. Его вниманием целиком и полностью завладели оладьи.

— Ешьте, ешьте, пока горячие, — улыбнулась Ариадна Оттобальдовна. — Кстати, Ваня, — обратилась она к Холмскому. — Как там твоя бабушка?

— Нормально, — бросил в ответ Пуаро.

— Что-то никак не могу её дома застать, — продолжила Ариадна Оттобальдовна. — Вроде бы только из больницы человек вышел. Где она у вас пропадает? К врачам, что ли, по-прежнему ходит?

— Какие врачи? — отмахнулся Иван. — Она все время на лекциях.

— На лекциях? — изумилась бабушка Марго. — Какие ещё лекции?

— А по-моему, все понятно, — ухмыльнулась Варя. — Ванина бабушка решила кончить ещё один институт.

— Правда? — ещё больше удивилась Ариадна Оттобальдовна.

— Да нет, — внес ясность Иван. — Зачем бабушке институт, когда она уже на пенсии. Просто в больнице она подружилась с Виолеттой Феофановной, которая давно на эти лекции ходит. Ну, вот, а теперь они обе поправились и ходят туда вдвоем.

— А что за лекции? — заинтересовалась Ариадна Оттобальдовна.

— Да я точно не знаю, — Пуаро никогда особо не интересовался бабушкиными увлечениями. — Но вроде чего-то там о культуре и здоровье. Ну сами, наверное, знаете, что моей бабушке нравится.

— Странно, — обиженно пожала плечами бабушка Марго. — Гетта даже мне ничего не сказала. Я бы тоже с удовольствием составила им компанию. Обязательно ей вечерком позвоню. Она когда сегодня дома будет?

— Точно сказать не могу, — признался Иван. — После школы её дома не было. Может, сейчас вернулась. Хотя нет, — вспомнил он. — Бабушка мне утром сказала, что у них вечером опять какое-то мероприятие намечается. Но я передам ей. Она позвонит.

— Передай обязательно, — бабушка Марго была явно заинтригована.

Вообще-то обычно дел было больше как раз у нее, а Генриетта Густавовна постоянно рвалась с ней общаться. Ибо бабушка Ивана, всю жизнь проработавшая редактором в крупном академическом издательстве, после выхода на пенсию испытывала, по её собственным словам, «драматический дефицит общения». А в лице Ариадны Оттобальдовны «наконец обрела родственную натуру, с которой можно поговорить о высоких материях».

— Очень странно, что Геточка мне так давно не звонила, — на сей раз с недоумением повторила Ариадна Оттобальдовна.