На грани (сборник) - Надежда Смаглий Страница 3

«Нет, нет, это не мама! Наверное, злая ведьма пробралась в дом и заколдовала моих родителей! Сейчас она протянет ко мне когтистые дрожащие руки, схватит, и…» – он даже зажмурился от страха!

– Саня…

Его будто палкой ударили по спине, он вздрогнул и открыл глаза, возвращаясь из страшной сказки. Мама никогда его так не называла. Никогда. Точно не она! Но он же большой, и в сказки верить ну никак нельзя! Санька в панике стал озираться, пытаясь найти папу, но того не было. Тогда он снова посмотрел на маму.

И вдруг!.. Вдруг увидел, как по мокрым щекам покатились слёзы. Санька даже выдохнул с облегчением: «Да, что же я, как маленький? Мама! Никто её не заколдовал, она просто плачет. Давно плачет». Но облегчение сразу же сменилось тревогой: но и это не могло быть правдой! Мама никогда не плакала! Разве её может кто-то обидеть? Да она сама обидит, кого хочешь – даже папу, если тот провинится.

Тут вспомнил, что провинился сейчас сам, и вжал голову в плечи. Рассматривая исподлобья осколки стекла и разбросанные под столом деньги, он стоял, ожидая привычного подзатыльника. Не дождавшись, поднял голову и удивлённо уставился на маму. Подперев кулаком подбородок, она смотрела так, будто пытаясь сквозь него разглядеть обидчика. Санька оглянулся – за спиной никого не было. Он снова посмотрел на маму и вздрогнул: теперь взгляд был точно таким же, как у папы, когда тот жалел его из-за побоев. Неужели и ей сейчас жалко Саньку? Почему? Его же никто не обидел! Ему вдруг захотелось подойти и прижаться к маме! Такое желание появилось впервые, и было настолько сильным, что он чуть не сделал первый шаг… Но что-то снова неуловимо изменилось в мамином взгляде. Санька замер и растерялся. Потом решился и с трудом выговорил:

– А где папа?

И удивился ещё больше, услышав какой-то протяжный и тоскливый, словно чужой, голос мамы:

– Ушёл… Совсе-ем ушёл…

И тут же, словно очнувшись, закричала:

– Пошёл вон с моих глаз! Такой же горе-мечтатель!

Но голос сорвался, она громко всхлипнула и продолжила резко:

– Что вам в жизни надо? О чём вы всё мечтаете? Что вы слышите, чего не слышу я? Разве главное в жизни не деньги, не уверенность, что завтра будет кусок хлеба да желательно с маслом!

И запричитала протяжно, словно жалуясь кому-то на неудавшуюся судьбу:

– Зачем только вышла замуж за этого тюфяка? Ждать надо было своё счастье, так нет – выскочила! И что? Что я тебя спрашиваю? Дома всегда порядок. Куры, свиньи накормлены, корова обихожена, денежки водятся – копейку к копеечке собирала… – она горестно вздохнула и вытерла ладонью слёзы.

– Для вас же старалась! Чтобы не хуже, чем у людей! – закричала снова, но тут же сникла и прошептала растерянно:

– Да что же я? Иди спать… сынок.

И вдруг Саньке показалось, что мама тоже хочет его обнять! Она даже встала и шагнула к нему, но… махнув рукой, наклонилась за платком.

Он стоял на пороге и не мог сдвинуться с места. Тысячи мыслей метались в голове, опережая одна другую!

«Мама – это мама, и она точно не заколдованная, раз снова кричит на него. Только другая, не похожа на прежнюю! Почему она плачет? И что такое – папа ушёл совсем? Куда ушёл? Обещал же пойти с ним на кручу! И удочку сделать…»

Санька всхлипнул и, испугавшись, посмотрел на мать, но та уже отвернулась. Повязав платок, она аккуратно заправила растрёпанные волосы и почти спокойно сказала:

– Ещё раз придёшь так поздно – убью!

И столько решимости было в её голосе, что он почувствовал сразу – если и не убьёт, то прощения больше не будет. Санька молча кивнул и пошёл в свою комнату. Разделся, аккуратно повесил брюки и рубашку на спинку стула. Сел на кровать и задумался.

«Как жить с мамкой-то? Бьётся ведь больно – за дело и просто так. Раньше хоть было кому заступиться, а теперь что? Бежать надо отсюда! Папка, наверное, в город подался. Найду его и заживём. Эх, заживём! Каждый день будем в театры ходить да на концерты. Может, и флейту папка купит, а может, даже в школу отдаст, где учат музыке. Обещал ведь!»

На глаза навернулись слёзы, и защекотало в носу. Санька хлюпнул и потёр нос так, что слёзы выступили теперь от боли. В груди словно нарастал и нарастал тугой комок, готовый вот-вот вырваться наружу. Он судорожно сглотнул несколько раз. Ничего не помогало! Плечи затряслись…

И вдруг! За окном раздался тихий свист и почти сразу же стук. Санька распахнул створки и увидел отца! Тот протянул руки. И, не раздумывая ни минуты, он вскочил на подоконник и упал в такое родное тепло. Упал и прижался, дрожа всем телом, теперь от счастья. Уткнувшись в плечо отца, он мотнул головой – вытер о жёсткий свитер предательскую влагу и зашептал горячо:

– Папка, родненький, а мама сказала, что ты ушёл совсем! А ты не ушёл!? Я так и знал! Ты же не можешь уйти? Никак не можешь, правда? Скажи?

Поворачивая ладошками лицо отца, он пытался заглянуть в глаза, чтобы увидеть в них ответ на свой вопрос, но тот отворачивался, только всё крепче прижимал к себе худенькое тельце. Потом поставил на землю подальше от окна, из которого падал свет, и спросил хриплым шёпотом:

– Ты был на круче?

Санька заулыбался, снова обнял его за шею и зашептал:

– На нашем месте. Слушай, пап, что я тебе расскажу! Там какая-то ночная птица так пела, что…

– Потом, сынок, расскажешь. Я спешу.

– Куда спешишь? Ты что? Вот же он – наш дом! – снова поворачивая голову отца теперь в сторону дома, выдохнул Санька, – забыл, что ли? Пошли, мама будет рада, что ты не совсем ушёл!

Он взял его за руку и потянул к крыльцу. Почувствовав сопротивление, сначала посмотрел изумлённо, а потом, словно выдавая великую тайну, которая точно вернёт папку, добавил:

– Она – плакала!

Отец стоял, опустив голову, и Санька снова зашептал скороговоркой:

– Ты же наш. Мой, то есть. Я люблю тебя, а ты в город хочешь. Так неправильно. Несправедливо. Пошли домой, я расскажу тебе о птичке, что пела у реки. Знаешь, как красиво пела! Ещё на гармошке сыграю, чтобы и ты услышал. Я выучил сразу, у меня получилось!

Отец отвернулся, и плечи его затряслись.

– Не могу. Уезжаю в город. Может, вернусь за тобой. Потом. Позже.

– Папка, а как же я? Я сейчас с тобой хочу, не потом! – вцепился Санька в рукав, не желая его отпускать, – мама злая, она меня не любит и бьёт!

Отец внимательно посмотрел на сына и присел перед ним.

– Как бы тебе объяснить, сынок, чтобы понял – мал ещё слишком. Мама не злая, она хорошая и добрая. И любит тебя. А кричит и шлёпает оттого, что не понимает. Думает, главное – вкусно кушать, да мягко спать. Ошибается. В жизни надо и творить, и мечтать, да так, чтобы душа пела! Без этого нет человека, только тело одно. Мы словно в болоте живём, а в вышине – птицы поют…