Грегор и смутное пророчество - Сьюзен Коллинз Страница 3

Кувыркаясь в воздухе, Грегор попытался сгруппироваться, чтобы при приземлении не упасть на Босоножку. Но до приземления, похоже, было далеко, и он все летел куда-то вниз. Странно, ведь прачечная в подвале. Куда же они провалились?

Клубы пара — или дыма — становились все плотнее и излучали слабый свет. Грегор мог видеть лишь на расстоянии вытянутой руки. Он тщетно пытался нашарить хоть какую-то опору, но руки по-прежнему натыкались на пустоту. Движение вниз было таким стремительным, что его футболка надулась пузырем.

— Босоножка! — отчаянно звал Грегор, и собственный крик эхом отражался от невидимых стен. «Но должен ведь быть у этого конец!» — подумал он и снова крикнул: — Босоножка!

Откуда-то снизу раздался звонкий смех:

— Ге-го, иди сюдя-я-я-я!

«Небось, решила, что катится вниз с высокой горки или что-то вроде того, — догадался Грегор. — Хорошо хоть не испугалась».

Зато он испугался за двоих. Какой бы ни была дыра, в которую они падали, должно же быть у нее дно. И их полет в пустоте должен когда-то закончиться.

Но время шло, а они все падали. Грегор не мог определить, сколько прошло времени, но длилось это уж слишком долго. И ему хотелось, чтобы поскорее наступил этому конец — и они упали куда-нибудь, хоть в воду, хоть на камни — или на песок.

Все происходило как в кошмаре, который время от времени его посещал. Ему снилось, что он стоял на крыше своей школы, на самом ее верху — там, где меньше всего хотел бы находиться. А потом шел по краю, жесть под его ногами вдруг становилась мягкой и податливой, и он летел вниз. Он четко ощущал, что падает, и ужасался, думая о стремительно приближавшейся земле. Но за мгновение до того как упасть, просыпался в собственной постели, весь в поту и с бешено колотящимся сердцем.

«Это сон! Ну конечно — я сплю! Я заснул в прачечной, и это просто дурацкий сон! — осенило Грегора. — И что еще это может быть, как не сон?»

Эта мысль его немного успокоила, и Грегор решил сориентироваться во времени. Часов у него не было, но ведь считать секунды совсем не сложно.

«Одна Миссисипи… две Миссисипи… три Миссисипи…»

Дойдя до семидесяти Миссисипи, он сбился, и его вновь охватила паника. Ведь даже сны когда-нибудь кончаются!

Тут он обратил внимание, что туман начал редеть. Грегор даже стал различать гладкие стены, закругляющиеся кверху и книзу, и понял, что они падают внутри большой полой трубы. Снизу словно подул ветер, последние клочья тумана развеялись, и скорость полета стала снижаться — а одежда обратно прилипла к телу.

Где-то внизу он услышал глухой звук падения и сразу вслед за этим легкий топоток. А через мгновение и его собственные ноги наконец обрели твердую почву. Он пытался справиться со страхом, который сковал его, не давая пошевелиться. Вокруг была кромешная темнота. Но вскоре глаза начали привыкать, и Грегор различил слабый свет, идущий откуда-то слева.

Сзади раздался радостный вопль:

— Зук! Басой зук!

Грегор поспешил на свет. Он стал протискиваться в узкую щель между двумя гладкими каменными глыбами, но потерял равновесие и упал на четвереньки.

Подняв голову, он увидел перед собой таракана, такого огромного, каких в жизни не встречал.

Да, в их доме водились насекомые, что уж тут поделать. Миссис Кормаци рассказывала, что однажды в ванной видела мокрицу размером с ладонь, — и никто особо не удивился.

Но насекомое, стоявшее теперь перед Грегором, было ростом с него самого. Мало того, оно словно бы сидело на задних лапках — довольно странная поза для насекомого…

— Басой зук! — снова крикнула Босоножка, и Грегор наконец закрыл рот. Он уже встал во весь рост, но таракан от этого не стал казаться меньше. В передних лапках он держал что-то вроде факела.

Босоножка запрыгнула к Грегору на руки и уткнулась ему в шею:

— Ба-а-а-асой зук! — прошептала она.

— Да, я вижу, Босоножка. Большой жук, — тихо ответил Грегор, обнимая ее, словно пытаясь защитить. — Очень… очень… большой… жук.

Он судорожно пытался вспомнить, что едят тараканы. Отбросы, упавшую еду… Людей? Нет, вряд ли они едят людей. По крайней мере те, что живут у них в доме. Может, они и хотели бы есть людей, но для этого им надо сначала сильно подрасти.

В любом случае сейчас лучше об этом не думать.

Стараясь не терять самообладания, Грегор потихоньку отступал обратно, к щели, через которую только что протиснулся.

— Окей, мистер Таракан, а теперь нам пора, простите, что мы вас протараКАнили… то есть протаранили, ой, я имею в виду напугали…

— Пахнет так чудесно что, пахнет что? — раздался похожий на шелест звук, и Грегор не сразу сообразил, что этот звук издает таракан.

Грегор был так ошарашен, что ничего, совсем ничего не понял.

— Э… простите? — промямлил он.

— Пахнет так чудесно что, пахнет что? — снова прошелестел таракан, и в его тоне не было угрозы. Скорее — любопытство и, возможно, легкое возбуждение. — Это маленький человек, это?

«Так, ладно. Все в порядке. Ты разговариваешь с гигантским тараканом, — подумал Грегор. — Просто будь любезен, отвечай вежливо. Он хочет знать, что так чудесно пахнет, — так скажи ему».

Грегор сделал глубокий-преглубокий вдох — и наконец все понял.

— Я пукнуя! — сказала Босоножка, словно в подтверждение его мыслей. — Ге-го, я пукнуя.

Таракан, похоже, обрадовался:

— А-а-ах-х-х. Ближе подойти можно нам, ближе подойти? — спросил он, деликатно вытягивая вперед одну из своих многочисленных лапок.

— Нам?!

Грегор оглянулся по сторонам и обнаружил, что вокруг есть и другие насекомые. Глыбы, через которые он протискивался и которые принимал, за камни, оказались хитиновым покрытием чудовищно огромных тараканов. Они кружили вокруг Босоножки в невероятном возбуждении, шевеля своими усиками-антеннами и трепеща от восторга.