Головоломки профессора Головоломки: сборник загадок, фокусов и занимательных задач - Михаил Гершензон Страница 29

Но это вы сами догадайтесь, что сказал слон. Я и слушать не стал, потому что вдали показались страус и черепаха. Я оседлал своего скакуна и помчался в лагерь».

Глава III. Про морских жителей, их детей и внуков

«Через две недели дирижабль наш был починен. Мы запаковали свои коллекции и записные книжки и полетели домой. Очень интересно было лететь над океаном: мы для этого даже сделали большой крюк. Волны были большущие. Летим, летим, летим, и все – вода.

– Подумать только, сколько здесь всякой рыбы живет! – сказал мне наш бортмеханик. – И небось у каждой есть дети.

А я как раз про этих детей и думал. Взять селедку, например…»

– Не селедка, а сельдь. Селедка – это в столовой она так называется, – поправил я.

Шурка Смирнов и Маша сразу окрысились на меня:

– Да замолчи ты, пускай читает!..

Всезнайка стал читать дальше:

– «Кто кушал селедку, знает, как у нее много икры: два длинных кусочка, и в каждом, наверное, десять тысяч зерен. «Предположим, – думал я, – что ни одно зернышко не пропадет даром, никто из детей не погибнет. Тогда к концу года будет, например, вместо одной пары селедок двадцать тысяч. А на другой год…»

– Послушай, – говорю я нашему бортмеханику, – ежели выловить всех детей и внуков, которые разведутся за два года от одной пары сельдей, сколько будет весить весь улов?

– А сколько, – спрашивает наш бортмеханик, – весит одна селедка?

– Скажем, одно кило. А икринок, скажем, у каждой пары – двадцать тысяч.

– Ладно, – говорит, – сейчас. А вот и тебе задача. Плавает в море пара китов. Кит весит побольше селедки – сто тонн. Если поймать всех детей, которые разведутся от этой пары китов за один только год, а? Сколько будет весить улов?

– Давай вперегонки считать, – предложил я.

– Давай, – обрадовался бортмеханик (он очень славный у нас парень был). – Давай, только я тебя быстро перещелкаю.

Я, конечно, выиграл спор, потому что кое-что знал про китов, а ему невдомек.

Ну, и похохотали мы потом, когда он показал свой лист, весь исписанный нулями, а я свой, на котором было только три цифрочки.

Так, с хохотом и смехом, мы летели над бурным океаном, и вскоре под нашими ногами была уже Сибирь».

Глава IV. Про 30 белок

«В Сибири мы видели очень много интересного, хотя держались все время подальше от новых городов и поближе к лесам, потому что наша экспедиция изучала диких зверей в их родной тайге.

Один раз мы сидели в тайге у костра, и к нам подошел охотник и попросил местечко потеплее. Он рассказал нам историю про 30 белок.

В одном лесу жило 30 белок. Они, конечно, таскали к себе в дупла орехи.

В этом лесу лесничим был дикий кабан. Вот раз он собрал всех белок и сказал им:

– Гражданки! Вы берете себе слишком много орехов. Надо и о других подумать. Смотрите, а то я совсем воспрещу вам рвать орехи.

Белки пошептались, пошептались и ответили:

– Не сердись, лесничий! Давай условимся, сколько нам разрешается брать орехов.

– Берите по сто штук на белку, – сказал кабан. – Хватит с вас этого?

– Куда нам столько! – всплеснули хвостами белки. – Этой белке нужен всего один орех. А этой – два, этой – четыре, этой – восемь. Давай так условимся: первая белка возьмет один орех, а каждая следующая – вдвое больше предыдущей.

Обрадовался лесничий.

«Вот, – думает, – глупые белки!»

– Ладно, – говорит. – Только – чур! – слово держать твердо. Кроме этих орехов – ни-ни!

А белки обрадовались и даже устроили большой званый обед – из орехов, конечно. И кушали там орешки за здоровье глупого кабана.

– А почему кабан глупый? – спросил я охотника.

– А это ты догадайся сам, если ты умный, – рассмеялся охотник и стал рассказывать нам про лисий питомник, для которого он ловил лис».

«Наконец, наше путешествие кончилось. Сколько я перевидал городов, а всего приятнее мне было опять увидеть Москву, сесть в самый простой трамвай и поехать домой. Сколько перевидел всяких зверей, а всего больше обрадовался, когда навстречу мне выбежала самая простая собака – Жучка.

Откуда она узнала, что я должен приехать, – не знаю.

Наверно, у них есть какой-нибудь свой, собачий телеграф.

Она встретила меня у самого трамвая.

А нам еще от трамвая ходу два километра. Мы идем, а ей все не терпится домой, похвастать, – дескать, вот привела хозяина. (Я ведь собачий язык хорошо понимаю!)

Я бегу со всех ног, а она – вдвое быстрее меня. Она добежит до дому и назад ко мне: тычется мордой в мою ногу и обратно к дому. Так все время и бегала, высунув язык.

Славная собака Жучка! Мне она больше всех зверей нравится – больше слона, и больше кенгуру, и больше жирафа. А как вы думаете, сколько километров она пробежала, пока я шел от трамвая до дому?»

Всезнайка поднял руку и вытер рукавом пот, который у него тек со лба на щеку.

– Ну вот, – сказал он. – Я хотел написать еще «Заключение», потому что в каждой настоящей книге есть и предисловие и заключение. Но я ничего не смог придумать. Может быть, вы, ребята, придумаете, а?

– Обязательно придумаем! – крикнула Маша.

– Обязательно придумаем! – крикнули Шурка Смирнов и еще кто-то.

– Давайте напишем в «Заключении», – предложил я, – чтобы читатели не огорчались. А то всегда очень обидно, когда хорошая книга – и вдруг кончилась. А мы напишем, что это все только начало и про Всезнайку и Жучку будет еще много книжек.

Так мы и сделали. А чтобы интерес ней было читать, мы написали «Заключение», как писали ответы в «Зверином задачнике», зеркальным письмом – вот так:

За-клю-че-ние-е

Это все – только начало, и про Всезнайку и Жучку будет еще много книжек…