Чародеи на даче - Анна Устинова Страница 29

Да прекратите вы эту икоту! - пыталась навести порядок в собственном доме Ягуля.

Схватив с полки кожаный мешочек, она кинула по щепотке его содержимого в каждый угол. Избушка, еще несколько раз нерешительно икнув, остановилась. Зато мышь и ходики, едва держась на стропилах, заикали громче и чаще прежнего.

Что ты с ними будешь делать! - всплеснула руками Ягуля.

Может, ее обратно проклясть? - вопросительно глянула на нее сестра.

Двойной оборот наговора? - Натафталина озадаченно потеребила пучок на затылке. - Рискованно.

А что, полагаешь, возврат может не получиться? - взглянул на нее Ничмоглот.

Кто его знает, куда и в кого ее повернет, - развела руками Натафталина.

В кого бы ни повернуло, но слушать это больше нету терпения, - решительно заявила Тата- ноча. - Проклинай, Ядвига! Рискни, раз больше ее ничем не взять.

А ежели попытаться сперва кукушку заткнуть? - предложил Ничмоглот Берендеевич. - С них ведь все началось, - он указал на ходики. Может, на них и кончится.

Сестры-ведьмы по очереди произнесли затыкающие заклинания. Тщетно. Ходики разошлись еще больше.

- Что ты с ними сделала? - накинулись сестры- ведьмы на хозяйку избушки.

Ничего, - ответила та. - Как есть от бабушки достались. Сколько себя помню, всю жизнь с норовом были. Что хотят, то и делают. Спасу от них нет.

Тогда, Ядвига, проклинай мышь, - приняла решение Тата.

Результат двойного проклятия оказался совершенно неожиданным. Мышь вяленой тушкой рухнула вниз. Однако не успела еще компания Темных порадоваться, что проклятие удалось, как она угодила прямиком в таз с остатками черной жижи. Несколько капель упало на голову лешего, и на этом месте тотчас же выросли зубы - огромные, желтые, вроде как лошадиные. Впрочем, может, они были и козлиные. Однако Ничмоглот сейчас даже ничего не почувствовал и не заметил. До зубов ли каких-то тут было! Все Темные в полном замешательстве следили за происходящим в тазу.

Черная жижа вновь забурлила, закипела, запарила, словно под ней развели огонь, и в самом центре таза образовался черный непрозрачный пузырь. Он становился все больше и больше и, наконец, с оглушительным треском лопнул. Темных взрывной волной разнесло в разные стороны избушки. Сама избушка прокричала высоким жалобным голоском: «Караул!» - и комната съежилась от страха.

Тем временем из прорвавшегося пузыря выпорхнула маленькая черная красноглазая летучая мышь. Оказавшись на свободе, она со-

вершила стремительный облет продолжающей уменьшаться комнаты, пискнула, икнула и, ощерившись, с воинственным видом ринулась к ходикам.

Ходики, громко ойкая кукушкой, расправили крылья и предприняли попытку к бегству. Под стропилами завязался воздушный бой. Однако силы оказались неравными. Набрав высоту и с воем тяжелого бомбардировщика спикировав на врага, летучая мышь прижала его обратно к стропилам и с силой рванула когтистой лапой дверцу, за которой спряталась часто икающая кукушка. Птица грудью встала на защиту своего домика. Мышь хуком справа вывела противника из игры и втиснулась в дверцу ходиков. Судя по звукам, бой продолжался внутри часов. Какое-то время спустя дверца опять распахнулась, из нее высунулись две головы - кукушкина и мышиная - и, синхронно икнув и кукукнув, они снова исчезли за дверцей. Механизм ходиков отчаянно протестовал, скрипя шестеренками и бешено вращая стрелками.

Потом стрелки остановились. Дверца с треском раскрылась, из нее вылетела летучая мышь и, пробив оконное стекло, унеслась прочь.

- Кажись, обошлось, - облегченно выдохнул Ничмоглот.

Ходики, спустившись со стропил, проковыляли обратно к своему привычному месту на жердочке. Кукушка внутри кашлянула и, отворив дверцу, обиженно произнесла:

Кому обошлось, а кому и не очень. Ремонтироваться буду. А потому до завтра не кукую.

Ягуля Янусовна горестно заохала и, топнув в сердцах метеоритной ногой, раздавила куда-то бежавшего по своим делам огромного черного таракана. Вид раздавленного насекомого поверг ее в еще большее расстройство.

Если уж день не заладился, так уж не заладился. Все наперекосяк.

Дурной знак, - цыкнув зубом, подтвердила Ядвига.

Бросьте каркать, - плачущим голосом проговорила Луша.

Каркай не каркай, а когда колдовство из-под контроля выходит, хорошего мало. Жди беды, - вздохнула Ягуля.

Интересно, что это еще у нас из-под контроля вышло? - спросила Татаноча, уперев руки в бока.

Козлавр, - откликнулась Ядвига.

Никуда не денется, - небрежно махнула рукой Тата. - Порезвится, позлится, а оголодает - вернется.

Напрасно надеешься, - задумчиво протянул Ничмоглот. - Голодом его сюда не заманишь. Ему наша еда страсть как не нравится. Эх, а мне бы сейчас пирожка с козявками.

Он с мечтательным видом запустил пятерню в зеленую шевелюру и тут же с воплем подпрыгнул:

- Ой, и что это у меня тут такое понавырастало?

Где? - хромая, кинулась к нему Ядвига.

Ему даже показывать не пришлось. Она уже

все заметила сама и заголосила на всю избушку:

Зубы! Зубы у него на башке! И откуда что зялось?

Оттуда, - многозначительно указала на таз Ягуля. - Зуб даю.

Не надо про зубы! - воскликнула сестра. - У нас этого добра и так перебор.

Ничмоглот, подбежав к мутному зеркалу, висевшему на стене, уставился на свое отражение. Желтые зубы уже порядком подросли и напоминали рожки на зеленой полянке. Леший истошно завыл.

Что же мне теперь делать? Порченый я теперь. Никто в лесу за своего признавать не будет.

Не горюй, - начала успокаивать его Луша - самая добрая и сердобольная из трех сестер- ведьм. - Сейчас уберем.

Она поколдовала над Ничмоглотовой головой. Зубы послушно отвалились. Луша поймала их в воздухе и протянула лешему:

Возьми на память.

Однако она поторопилась. Не успел еще Ничмоглот принять из ее рук сувенир, как зубы выросли вновь на тех же местах, и к тому же гораздо толще, выше и острее прежних.

От горя леший схватился за голову и заухал филином.

- Ната, помоги, - позвала на помощь среднюю сестру Луша. - Вместе уж точно справимся.

Но не только вдвоем, а даже втроем у ведьм ничего не вышло. Зубы отваливались только затем, чтобы вырасти вновь еще острее и крепче. Татаноча в отличие от Ничмоглота осталась очень довольна:

Знатное колдовство сотворили. Оно уж точно проклятого чародея одолеет.

А я, например, сомневаюсь, - ехидно проговорил Ничмоглот Берендеевич, продолжавший ощупывать зубы на голове. - Часть силы на Коз- лавра потратилась.

Не потратилась! - воскликнула Тата.