Синий краб - Владислав Крапивин Страница 28

Папа, конечно, не очень разбирался в форме. Если говорить откровенно, то она была не совсем настоящей. На груди болтался никому не нужный галстучек, вместо широких брюк и ремня с блестящей пряжкой были штанишки на пуговках, но всё-таки это оказалось гораздо лучше надоевшего лыжного костюма.

Андрейка так залюбовался собой, что оступился, чуть не полетел в лужу и промочил сандалию.

— Что за ребёнок! — удивилась мама, которая как раз вышла на крыльцо. — Ему обязательно понадобилось прыгать в единственную на дворе лужу.

Однако ругать Андрейку она не стала, только вытерла платком у него брызги с ноги.

Они вышли за ворота и увидели соседскую девочку Наташу. Наташа была одета в новое платье и, видимо, тоже собиралась на демонстрацию. У Андрейки с ней были особые счёты. Совсем недавно он закинул мяч в Наташкин двор и попросил её перекинуть обратно. Как следует попросил, даже «пожалуйста», кажется, сказал, а она взяла и закинула мяч в колючие кусты. Андрейка, конечно, сам слазил за мячом, а мимоходом слегка двинул Наташку локтем. Та заревела, Андрейка заторопился, перелезая к себе, сорвался с забора и ободрал локоть. Сейчас он показал вредной девчонке кулак, а она высунула язык и отвернулась. Ну и ладно. Не драться же…

Народа на улицах становилось всё больше. Стали попадаться колонны, над которыми плескались и тянулись алые ленты лозунгов. Прошли лётчики, они несли большой серебряный самолёт. Потом проехал паровоз, сделанный из фанеры, под ним был спрятан грузовик. Андрейка понял сразу, что это колонна железнодорожников.

Скоро они с мамой оказались возле трехэтажного желтого здания.

Андрейка знал, что здесь помещается школа, в которой учится их сосед, пятиклассник Павлик. Улицу перед школой заполняли ребята. Они то строились в колонны, то снова разбегались. Белые рубашки, красные галстуки, модели самолётов, флаги, портреты, медные трубы школьного оркестра — всё это кипело, блестело, перемешивалось в пёстром людском водовороте. Голоса сливались в сплошной гул.

Неожиданно Андрейка увидел группу ребят в настоящей морской форме.

Четверо из них несли модель капитанского мостика с медными поручнями, фанерными спасательными кругами и тонкой мачтой. Все они были страшно возбуждены.

— Где он, в конце концов, куда его черти унесли?! — Кричал один из «моряков', мотая чёрным кудрявым чубом, выбивавшимся из-под бескозырки.

— Он не придёт, у него свинка, — сказал кто-то.

— Конечно, свинство! Свяжись с первоклассником…

— Да не свинство, а свинка, болезнь такая.

— Всё равно, мог бы подождать с болезнью. Что же нам теперь делать? Пустую тащить эту штуку? — Возмущался мальчишка с чубом.

— Эй, ребята, вот капитан! — крикнул кто-то из мальчишек и показал на Андрейку. Все повернулись к нему, и Андрейка узнал в одном из «моряков» соседа.

— Павлик!

Тот образовался, подбежал и заговорил без передышки:

— Здравствуйте, Вера Петровна, вы нам дайте Андрейку для капитана, наш заболел свинкой какой-то, мы его только пронесем перед трибуной и обратно…

Мама замахала руками, стала говорить, что Андрейка упадёт, убьётся, заблудится. Будто он совсем маленький! А на самом деле ему в августе уже семь лет исполнится…

— Мама, ты пусти меня, — серьезно сказал он, — я нисколько даже не упаду. Я хочу к ним.

И мама отпустила, только предупредила Павлика, что он головой отвечает за её сына. Павлик кивнул этой самой головой и потащил Андрейку к ребятам. Мальчишки окружили его.

— Ты, главное, не бойся, — наперебой объясняли они. — Если мостик закачается, ты не хватался за поручни изо всех сил, стой прямо. И не вздумай зареветь.

— Я реветь не буду и хвататься не буду. Я не в младшей группе детсада …

— Строиться, строиться! — закричали со школьного крыльца.

Андрейку поставили на капитанский мостик, который теперь понесли уже восемь человек. На мачте подняли белый с голубым флаг.

Теперь Андрейка был выше всех. Ему стала видна вся улица, длинная колонна, похожая на пеструю ленту, далеко впереди группа знаменосцев и сверкающая медь оркестра. На тротуарах стояло много людей и среди них Андрейкина мать. Он хотел помахать маме рукой, но тут грянула музыка и колонна двинулась. Мостик качнулся и поплыл вперед, Андрейка испугался, быстро схватился за поручни. Однако он тут же выпрямился и опустил одну руку. Ребята шли ровным шагом, мостик плавно покачивался, стало не страшно. Трубы пели впереди знакомую песню:

Кипучая, могучая,

Никем непобедимая,

Страна моя, Москва моя,

Ты самая любимая!

Радость булькала в Андрейке, как в горячем чайнике, и ему захотелось тоже запеть эту песню, но он был капитан, а капитанам на вахте петь не полагалось. Поэтому он лишь гордо смотрел по сторонам, стараясь не улыбаться и стоять как можно прямее.

Вдруг он увидел Наташу. Она его тоже увидела, но не отвернулась и не сделала гримасу, как обычно, а засмеялась и помахала ему маленьким флажком. Андрейка совсем не хотел сердиться. Он подумал, что раз Наташа смеется, значит они помирились, улыбнулся ей и неожиданно для себя приложил ладонь к козырьку.

Колонна остановилась, и Андрейку ненадолго опустили на землю.

— Та молодец, капитанчик, — хлопнул его по плечу чубатый мальчик. — Держись так и дальше!

Потом Андрейка снова плыл по праздничным улицам, и над головой у него плескался бело-синий флажок с золотым якорем — вымпел кружка морского моделирования.

Колонна свернула на главную улицу, которая пересекала вымощенную гранитом площадь и кончалась на речном обрыве. В конце ее смутно виднелись окутанные зеленой дымкой сады Заречья.

Площадь была уже близко. Оркестр замолчал, а через минуту впереди ударил барабан, и зазвучал чёткий и радостный марш. Сразу выровнялись ряды школьников, шаг их стал размеренным и дружным, словно шёл один большой человек. Андрейка ощутилл, как по спине пробежали мурашки, и сердце стало колотиться часто-часто. С реки прилетел пахнущий тополями ветер, прохладной волной охватил Андрейку, обтянул на нём морскую форму и, словно флагом, захлопал воротником матроски. Андрейка глубоко вздохнул, вытянулся в струнку навстречу ветру и широко сияющими от восторга глазами окинул открывшуюся перед ним площадь.

Он увидел красную трибуну, людей на ней, услышал усиленный громкоговорителями голос, крики «ура». Мелодия марша слегка изменилась. Певучие медные альты, сплетая свои голоса, звали куда-то за синий горизонт, где рождался майский ветер, и начинали зеленеть незнакомые леса…

Светло-лиловые сумерки тихо опустились на город. Низко над крышами дрожала крупная белая звезда. Она была похожа на беспокойную каплю ртути, которую Андрейка недавно вытряс из разбившегося градусника. На высоком новом доме в соседнем квартале вспыхнула иллюминация. Огромная единица то гасла, то загоралась, а по слову «мая» непрерывной цепочкой бежали цветные огоньки. Андрейка сидел на перилах крыльца, наблюдая за суетливыми огоньками и важной неторопливой звездой. Он вспоминал все события дня,