Пешком над облаками - Георгий Садовников Страница 28

Первое время я ехал на собственных ногах. Запускал их с утра и, пока ноги послушно шагали, как заведенные, по горячему и вязкому песку, мысленно переносился в ближайший приморский кабачок, проводил там часок-другой за стаканчиком фруктовой газированной воды и к вечеру, обменявшись новостями со случайным застольником, возвращался в свою телесную оболочку. Впрочем, таким способом избавляются от однообразия ходьбы многие любители странствий.

И все же ноги, даже такие легкие и быстрые, как у меня, не очень подходящий транспорт для случая, когда ты спешишь на помощь. Ночами ноги спят — подзаряжаются свежей силой. Но я себе такой роскоши позволить не мог и потому начал искать новое средство передвижения.

Как всем известно, спасительный случай редко когда сам дается в руки. Помня об этом, я решил действовать наверняка и устроил ему засаду — залег, почти слившись с песком. И Случай не заставил себя ждать. Он выполз из-за горизонта в облике странствующего бархана.

Ветер гнал его со скоростью средней спортивной яхты. Не видя меня, Случай повернул в мою сторону, и едва бархан поравнялся со мной, как я проворно поднялся на ноги и взлетел на его острый гребень.

О том, что последовало за этим, вряд ли стоит распространяться. Ну конечно же, я сделал то, что сделал бы на моем месте даже начинающий путешественник смастерил из случайно оказавшихся под рукой сучьев штурвал и хвостовой руль и выточил из так же случайно подвернувшегося валуна отличный трехлапый якорь. А потом я подобрал тоненький прутик и начертал на борту своего нового корабля:

«ПЕРЕПЕЛКИНО-2».

Словом, я выбрал способ передвижения, уже встречавшийся в истории морских путешествий. Люди не раз пускались в плавание на дюнах или барханах, тут важно было только одно — чтобы это редкое явление природы вовремя попалось тебе на глаза. Как видите, Случай, выпавший мне, оказался обычным, но в этой спешке у меня просто не было другого выбора.

К разочарованию современников, превозносящих на все лады мои достоинства, я должен сказать, что это плавание проходило удивительно безмятежно. Разумеется, были и свирепые львы, и воинственные кочевники на верблюдах. Без них ни одна пустыня не может считаться пустыней. И потому к их появлению нельзя было относиться всерьез. Встречи с ними протекали, как написано в книгах. Вначале львы и кочевники красиво возникали на гребне песчаных волн, а потом, заметив мое судно, пускались в погоню. Львы при этом страшно рычали, а кочевники палили в воздух из новеньких автоматических винтовок.

Я это долго терпел, но однажды не удержался и при всей своей общеизвестной деликатности скучающе зевнул и крикнул шейху, скакавшему впереди своего отряда:

— Ребята, это же так банально!

Шейх смутился, придержал разгоряченного погоней верблюда, что-то сказал своим воинам, и отряд повернул назад. Преследующие меня с другого фланга львы тоже прекратили погоню и, пристыженно поджав хвосты, ушли за холмы.

И все же я, как опытный моряк, понимал, что безмятежное плавание всегда обманчиво. Кто знает, какие острые скалы или мели таились под притворно спокойным песком. Поэтому мне пришлось нести вахту круглые сутки, то и дело сменяя самого себя. Пока один мой глаз спал крепким сном, другой зорко смотрел вперед.

На пятый день пути мой бодрствующий глаз заметил в безбрежных просторах пустыни одинокую скалу, размером с будку «Союзпечати».

— Земля! — крикнул я про себя и открыл второй глаз.

Скала была обитаема. На ее вершине стояла туземная девочка и махала мне ладошкой. Я подвел бархан «Перепелкино-2» к пологому боку скалы и бросил якорь.

— Скажите, как называется ваш остров и что за народ населяет его? — спросил я у девочки.

Девочка огляделась и убежденно ответила:

— По-моему, кроме меня, здесь никого нет. По крайней мере, с тех пор, как я здесь появилась, не было ни души.

И тут я понял, что передо мной вовсе не туземная девочка. Мне показалось, что будто бы мы даже где-то встречались. Девочка была красивой, с очень серьезными черными глазами и курносым носом. На плече у незнакомки висел кассетный магнитофон.

Я спросил, не скрывая своего изумления:

— Кто же вы? И как сюда попали?

— Я Маша Фырова. Школьница из Туапсе, — спокойно пояснила девочка.

И тут мне вспомнился оранжевый вертолет и девочка, спящая за стеклом иллюминатора. Ну конечно же, это была она — явная отличница и несомненная активистка, как заметил опытный Пыпин.

А Маша тем временем говорила, вежливо отвечая на мой вопрос:

— Мы путешествовали с папой в большом пассажирском вертолете. Папа читал толстый журнал, а я смотрела в иллюминатор вниз, на пустыню, и думала: вот бы привезти в школу горсть песка из Сахары. В новом учебном году мы проходим пустыни, и этот песок можно показать как наглядное пособие и даже дать потрогать. Потом я закрыла глаза и каким-то образом очутилась на этой скале.

Я понял, что Маша до сих пор не проснулась, и все это — и нашу встречу и мой бархан — она видит во сне. Ведь только во сне можно встретить бархан, несущийся по пескам под всеми парусами. Итак, сообразив, в чем дело, я решил оставить девочку на скале, рассудив, что Маше ничто не грозит, поскольку, что бы с ней ни случилось, все равно это будет только во сне. И стоит ей проснуться, как она тотчас окажется рядом с отцом, в кресле уютного салона.

— Тебе здесь не страшно? — спросил я на всякий случай.

— Нисколько! И даже наоборот. Здесь очень много познавательного. Вот, например, ракушка, — и она показала красивую ракушку. — Я достала ее на глубине семидесяти метров. Она лишний раз подтверждает, что здесь когда-то плескалось море.

«Ну конечно же, в этом-то и все дело, — вспомнил я. — Вот почему Сахара ведет себя как море! Она до сих пор не может избавиться от старых привычек».

Я пожелал добросовестной школьнице новых натуралистических успехов и нагнулся, чтобы поднять якорь. И вдруг увидел след босой человеческой ноги. Я узнал бы его среди миллионов других следов. Он был мне знаком, как мой собственный, потому что оставил его Пыпин! Матерый хулиган бродил по Сахаре в поисках детей, оставшихся без присмотра родителей.

— Как бы не было здесь интересно, ты должна спуститься на корабль. Маленькой девочке нельзя одной оставаться в пустыне, — сказал я, опасаясь, что Маша закапризничает и мне придется ее уговаривать.