Роуэн и букшахи - Эмили Родда Страница 27

Не сговариваясь, друзья решили не обсуждать события прошедшего дня и не говорить о будущем. Вместо этого они стали болтать о пустяках — о том, кому что нравится из еды.

Роуэн рассказал про соленую рыбу, которую он ел в Водяной стране. Шаран и Норрис — про то, как в стране зибаков они выращивали различные овощи и фрукты. Зеел же рассказала о пчелах — племя бродников путешествовало вместе с ними, кочуя по цветущим лугам равнин.

Вдруг Зеел умолкла. Роуэн догадался, что девушка, должно быть, подумала о том, что скоро наступят времена, когда на земле не будет ни цветущих лугов, ни пчел, ни самого племени бродников. Грядет нескончаемая зима, которая холодным белым покрывалом укроет все вокруг.

Роуэн вздрогнул. Он гнал от себя тревожные мысли и зловещие предчувствия.

— Может, попробуем заснуть? — спросил он. — Чур, я первый стою на страже!

— Чур, я вторая! — быстро сказала Зеел, прежде чем Норрис успел открыть рот. — Только вовремя меня разбуди.

Вскоре все в пещере погрузилось в сон. Пол был жестким, но Норрис, Зеел и Шаран так устали, что даже боль от недавних ран не помешала им заснуть, свернувшись калачиком под теплыми шкурами.

Не спал один Роуэн. Он сидел у костра и глядел на пляшущие языки пламени. Время от времени мальчик подкидывал в огонь очередную ветку, и каждый раз, когда он брал ее из охапки на полу, сердце его сжималось: хвороста было очень мало. А вдруг нападут снежные черви… Вдруг тысячи безглазых тварей окружат пещеру, и они окажутся в западне… Что тогда?

«У нас, конечно, есть еда и питье, — думал Роуэн. — Но ничто не поможет, если не будет огня».

Воображение Роуэна рисовало ужасные картины. Вот костер погас и тысячи червей ползут к расщелине — их уже ничто не в силах остановить. Они выгонят ребят из пещеры и переловят их, подобно тому как ящерицы ловят по весне еще не оперившихся птенцов…

Укройтесь в спасительных этих стенах,

В холодной тьме рассвета дождитесь.

Роуэн содрогнулся. Что, если здесь их путешествие подошло к концу? Что, если в этой засыпанной снегом пещере им суждено встретить смерть?

Едва он подумал об этом, как в тишине морозной ночи послышался слабый шорох.

Роуэн прислушался, и холодный пот выступил у него по спине. Да, сомнений быть не могло — кто-то полз по скале над входом в пещеру… О камни терлось огромное тело…

Жуткие звуки приближались. В пещеру посыпался снег, на пол полетели ледышки.

Зеел тут же проснулась и вскочила на ноги. Норрис и Шаран открыли глаза и зашевелились под шкурами.

— Это началось недавно, — прошептал Роуэн. — Я думаю, что сначала к утесу подобрался один. А потом и остальные…

Зеел сжала зубы, Шаран затрепетала, но мужественный Норрис не дрогнул — его лицо было будто высечено из камня. Роуэн знал, что каждый из его друзей в эту минуту представляет себе крутящийся клубок огромных змеевидных тварей с оскаленными голубоватыми клыками. Безглазые головы наклоняются к расщелине, ищут вход, пытаются проникнуть внутрь…

Роуэн подбросил сухую ветку в костер. А что он мог еще сделать?

— Костер — наше спасение, — тихо сказала Зеел, однако она явно не была уверена в том, что на этот раз им суждено спастись.

Роуэн лихорадочно думал, о чем бы поговорить. Да о чем угодно! Только бы не слышать этих ужасных звуков!

— Зеел, ты, наверное, видела наших ринцев, когда пролетала над равниной, — начал он. — Расскажи нам о них!

— Хорошо, — согласилась Зеел, догадываясь, почему Роуэн решил завести этот разговор. — Я торопилась к вам, боясь, как бы не переменился ветер, и поэтому решила не спускаться к идущим по дороге, но сверху я видела, как люди твоего племени быстро продвигаются к побережью. Глаза их были устремлены к горизонту — ты же знаешь, ринцы всегда стремятся к намеченной цели.

Зеел улыбнулась, хотя сейчас всем было не до смеха.

— Оглянулся только Аллун. Видно, кровь бродников, что течет в его жилах, дала о себе знать. Он махнул рукой — наверное, заметил меня. Хотя я в этом не уверена, потому что быстро летела — я спешила к вам.

— А как Ланн и Бронден? — спросила Шаран, тоже заставив себя принять участие в беседе. Роуэн видел, что губы девочки побелели. Она была до смерти напугана. — Как там они?

— Когда вы ушли, Ланн времени не теряла, — принялась рассказывать Зеел. — Она огородила пекарню старой ненужной мебелью, чтобы поджечь ее и защитить себя и Бронден, если вдруг на деревню нападут…

Зеел замолчала, досадуя, что неосторожным замечанием напомнила друзьям о грозящей им всем опасности. В наступившей тишине все четверо вновь услышали шорох и скрипы, доносящиеся откуда-то сверху.

Вот шорох послышался уже почти рядом. Роуэн понял, что новые и новые черви ползут к утесу, прорывая в толще снега, укрывшего камни, извилистые ходы. Он слышал, как огромные чешуйчатые тела трутся о камни.

Взгляд Зеел упал на шкатулку, которую Шаран держала на коленях.

— Шаран, дай мне еще раз взглянуть на картины, — попросила она.

Сердце Роуэна сжалось. Конечно, сейчас все происходило не совсем так, как во сне, но все равно от неизбежного не уйти. Зеел попросила именно то, о чем Роуэн наяву просить был не намерен.

— С тех пор как Огден у вас в деревне увидел эти шелка, он только о них и говорил, — задумчиво сказала Зеел. — Казалось, он постоянно думал о них. Непонятно, правда, почему.

Девушка наклонилась к огню, не заметив, что ее друзья словно оцепенели. Роуэн, Шаран и Норрис переглянулись — в этот момент они подумали об одном и том же.

Может быть, Огден чувствовал, что картины на шелке таят в себе опасность для всей страны, ведь вождь племени бродников — Роуэн только сейчас подумал об этом — поспешно покинул деревню, едва бросил взгляд на драгоценные полотнища.

«Огден не поделился со мной своими опасениями, — припоминал Роуэн, — но, может быть, он специально промолчал, желая сначала все хорошенько обдумать. Если так, то он думал слишком долго. Хотя… жители Рина вряд ли обратили бы внимание на какие-то глупые фантазии бродников. Мы ведь были так рады, что хоть что-то узнали о своем прошлом!»

Роуэн снова посмотрел на Зеел. Она глядела на огонь и говорила о картинах. Конечно, Ланн ничего не рассказывала ей о страшных предсказаниях Нила и о попытке горшечника сжечь шелковые полотнища. Зеел и не подозревала, что каждое ее слово наполняло сердца Норриса и Шаран страхом и болью.

— Все это очень и очень странно, — говорила девушка. — Огден постоянно расхваливал мастерство, с которым выполнены ваши картины, постоянно повторял, что расписанные шелка — лучший способ запечатлеть на века события прошлого. Однако он находил в них что-то… что-то тревожное. Однажды, задумавшись, Огден произнес, будто бы обращаясь к самому себе: «Что же делать? Рассказать о своих подозрениях или оставить все как есть?» — но когда я спросила, о чем это он, Огден отвернулся и ничего не ответил. — Зеел тряхнула головой. — Просто тайна какая-то, но я непременно узнаю, в чем тут дело! А сейчас можно мне посмотреть на шелка?