Карусели над городом - Юрий Томин Страница 26

— Мальчика как зовут?

— Очень просто — Феликс.

— А фамилия?

— А фамилии у него нет, — сказал Алексей Палыч и тут же мысленно стукнул себя кулаком по темени. — Ну, вы понимаете, я хочу сказать: нет такой звучной, такой красивой фамилии. Он — Солнечный.

— Очень даже оригинальная фамилия, — не согласился начальник лагеря, заполняя путевку. — Вот, пожалуйста. Смена начинается завтра. Вы его сами приведете?

— Нет, он придет с моим учеником Куликовым Борисом. Вы их, пожалуйста, поселите вместе.

— Сделаем, — сказал начальник, пожимая руку бывшему своему учителю. — А помните, Алексей Палыч, как вы мне годовую тройку влепили в девятом?

— Давно было… — уклончиво сказал Алексей Палыч, — И потом, тройка — тоже отметка.

— Да, — ударился было в воспоминания начальник, — лихое было время…

Что хотел этим сказать его ученик, Алексей Палыч так и не понял. И в гражданскую этот ученик не воевал, и в Отечественную еще не родился. И вообще, окончил школу всего семь лет назад. Пока Алексей Палыч прикидывал, что такого лихого случилось семь лет назад, в кабинет кто-то вошел. Алексей Палыч удалился, прибавив к своей шевелюре полтора седых волоса. Впрочем, виноват был он сам: фамилию можно было придумать и раньше.

Начался уже второй день каникул, когда Алексей Палыч, махнув рукой на все предосторожности, ясным утром вывел Феликса из подвала. Никто не заметил, как они выходили, а дальнейшее было не так уж и страшно. Любой школьник имеет право ходить рядом со взрослым, если он не голый или не завернут в одеяло.

Накануне, в день оформления путевки, Алексей Палыч рисковал дважды.

Первый раз, когда вносил деньги в сберкассу. Там все обошлось. Кассирша, разумеется, его знала, но для нее было вполне естественным, что люди всегда платят ей деньги, и она не выделила Алексея Палыча из общей очереди. Она лишь спросила:

— Куда?

— На счет номер пятьдесят семь восемьдесят семь дробь четырнадцать, — бодро отчеканил Алексей Палыч.

— Принято, — сказала кассирша, выдавая квитанцию.

«В сберкассе обошлось», — с облегчением подумал Алексей Палыч. Может быть, он и зря так подумал. Он не видел, что кассирша, внося запись на счет спортивного лагеря, вдруг подняла голову и взглянула поверх барьера на дверь, за которой только что скрылся посетитель. Она только сейчас осознала, что деньги ей платил Алексей Палыч.

Второй раз рисковал Алексей Палыч, покупая спортивные туфли для Феликса. Слегка обнахалившись, Алексей Палыч зашел в кулеминский магазин культтоваров. Там он купил кеды тридцать седьмого размера и ушел в уверенности, что и на этот раз он не «засыпался». Дальше события покажут, что уверенность эта была напрасной.

Ничего не подозревающий, в самом хорошем настроении, Алексей Палыч утром вывел Феликса из подвала. До начала экзаменов оставалось еще больше часа, и возле школы никого не было.

Той же улицей, что когда-то шли они с Борисом, Алексей Палыч и Феликс двинулись к лесу. Там должен был ждать Боря.

— Теперь мы будем с тобой видеться не каждый день, — сказал Алексей Палыч.

— Ты уезжаешь? — спросил Феликс.

— Нет, у нас начинаются экзамены. Я не смогу приходить к тебе часто.

— Что такое экзамены?

— Феликс, — сказал Алексей Палыч, — сегодня у тебя начинается совсем другая жизнь. Там будет много ребят, таких, как ты. Но ты не все у них спрашивай, если что-то не понимаешь. Все спрашивать можно только у Бори.

— А Боря там будет?

— Боря все время будет с тобой. Но там будут и взрослые. Ты должен делать все, что они говорят. Ну, и конечно, ты должен есть, как и все остальные.

Феликс поморщился.

— Это обязательно?

— Обязательно. Тогда ты будешь такой же, как они.

— Я буду бегать, играть, ходить, смотреть и бездельничать?

— Каждый день.

— А там будет Сенька-зараза?

— Возможно, — сказал Алексей Палыч, прикидывая, кто бы мог быть этот Сенька. Пожалуй, Семен Дегтярев из седьмого. По вредности характера прозвище было ему в самый раз.

На опушке леса их ждал Борис. В руках он держал чемоданчик, в котором хватило места и для вещей Феликса.

— Я постараюсь вас навестить в ближайшее воскресенье, — пообещал Алексей Палыч.

— В ближайшее не пустят, — сказал Борис. — Родительский день — через две недели. Мне отец говорил.

— Меня пустят, — засмеялся Алексей Палыч. — За последние дни у меня обнаружилось столько связей… Боря, теперь все зависит от тебя. По-настоящему я освобождаюсь только в конце июня. Вот тогда…

— А что тогда? — спросил Борис.

Но Алексей Палыч и сам не знал, что будет «тогда». А если бы даже и знал? Конечно, можно кое-что изменить в мелочах. В главном выбора не было: мальчик должен жить среди людей или отправиться обратно.

Глядя вслед удаляющимся ребятам, Алексей Палыч очень хотел, чтобы все окончилось хорошо. Но что такое «окончилось» и что такое «хорошо», он тоже не знал. К стыду своему, Алексей Палыч не испытывал никакого чувства ответственности перед жителями нашей планеты. Еще меньше его волновали заботы ученых, посвятивших себя «контактам». Алексей Палыч видел перед собой живого мальчишку — наивного и беззащитного. Хотелось, чтобы этот мальчишка нашел свое неземное счастье. Но в чем заключалось это счастье — угадать было невозможно.

Борис и Феликс шли по тихой лесной дороге. Скоро на этой дороге, буксуя, завоют «Жигули» и «Москвичи» горожан. Потея и чертыхаясь, горожане будут вытаскивать свои машины из колдобин, стараясь проехать в лес как можно дальше. Они хорошо знали, что дальше грибов больше. Об этом знали десятки тысяч людей и очень удивлялись, когда им приходилось возвращаться с пустыми корзинами. Кулеминцы тоже кое-что знали. Они собирали грибы на окраинах и возле дорог. Завидев тихого старичка с полной корзинкой, горожане выскакивали из машин. «Где?» — настойчиво допытывались они. «А там», — охотно отвечал старичок. При этом он указывал на юг, если стоял спиной к северу, и наоборот, если стоял наоборот.

Но пока еще первый гриб не был найден, и весть об этом не облетала город по телефонным проводам с обычной для таких случаев скоростью. [24]В лесу было пусто.

В кулеминский спортивный лагерь собирались ребята со всего района. Сейчас они уже уехали на автобусах и электричках. Но Борис и Феликс шли пешком. От Кулеминска до лагеря было всего три километра.

Феликс еще раньше выслушал подробные наставления Алексея Палыча. Теперь он внимательно слушал Бориса.