Собаки не ошибаются - Сергей Георгиев Страница 26

В лётном экипаже Музик появился неожиданно. Произошло это в самом конце 1943 года. Полк штурмовиков Ил-2 отправлялся на фронт; эшелон шёл через маленький уральский городок, где жила девочка Маша со своей мамой; и лейтенанту Бочарникову, Машиному отцу, чудом удалось заскочить домой на полтора часа.

Вместе с отцом пришёл другой лётчик, высокий и очень весёлый молодой парень, старший сержант.

— Леонид, — представил его Машин отец. — Дядя Лёня. Стрелок-радист мой.

— Напросился вот… — смущённо объяснил стрелок-радист. — Отвык совсем от дома, так хоть взглянуть, как другие живут… Так что побегу я уже на вокзал.

— Что вы, что вы! — заволновалась Машина мама.

Отец помог дяде Лёне снять шинель и подтолкнул к столу. Почти в полном молчании они все вместе пили чай, и это были, наверное, лучшие полтора часа за всю войну.

А когда отец с дядей Лёней стали собираться и мама, чтобы не расплакаться, потеплее куталась в платок, Маша убежала на кухню, где под столом была устроена комната для её игрушек. Вернулась она вместе с Музиком.

— Папа, — сказала девочка, — возьми с собой на фронт моего друга! Пожалуйста!

У Музика, старенького плюшевого медведя, были белые глаза-пуговицы и слишком длинные уши, но во всём остальном был он хоть куда.

— Да, Лёня, кажется, ещё ни одна авиация мира не знала летающих медведей, — хотел пошутить отец, но шутка вышла невесёлой.

— А ты-то сама… как без него будешь?

— Разве до кукол теперь, папа? — серьёзно ответила Маша. — Война идёт. Я бы и сама с тобой полетела, но девочек почему-то не берут. А Музик — мальчишка, ему можно! Да и нам с мамой спокойнее будет!

— Не волнуйся, Маша, — дядя Лёня подхватил Музика левой рукой, правой взял под козырёк. — Зачисляем отважного медведя в наш экипаж. Только летать он будет со мной, «коленками назад», ты не возражаешь? У меня в кабине просторнее, чем у твоего папы!

— Ну как? Не укачивает? — перед каждым вылетом спрашивал Музика дядя Лёня и легонько шлёпал ладонью по туго набитому опилками животу. — А то смотри, приятель…

Музика никогда не укачивало, но дядя Лёня всё равно каждый раз интересовался его самочувствием.

Место плюшевому медведю оборудовали удобное и надёжное — сидел он за левым плечом стрелка-радиста, под прозрачным фонарём из бронестекла.

А однажды случилось вот что…

Фашистские истребители свалились из негустых облаков неожиданно, и хотя «яки» из боевого охранения сразу же приняли бой, удар был силён и страшен. Один из наших штурмовиков задымил и начал терять высоту, остальные бросились врассыпную, и было это вовсе не проявлением трусости: когда бой ведут истребители, лишние мишени в небе не нужны.

Немцев было больше, и несколько самолётов кинулись вдогонку за «илами».

Штурмовик, попавший под огонь во время внезапной атаки, почему-то не стал набирать высоту и даже не увеличил скорость. Он шёл, словно ничего не произошло, и фашистский пилот-ас сразу обратил на него внимание.

Если атакованный самолёт продолжает лететь как ни в чём не бывало, — это верный признак: что-то у него не в порядке. Добивать такую машину просто и почти безопасно.

«Мессершмитт» легко догнал странную машину. «Ил» шёл ровно, никаких особенных повреждений заметно не было, и фашист решил, что скорей всего пулей задело пилота. Обогнать штурмовик и зайти в лоб он не решился: русский лётчик всё-таки держал машину на курсе, а испытывать на себе пушки и пулемёты «чёрной смерти» асу не хотелось.

Лейтенант Бочарников заметил увязавшийся за ним «мессершмитт». Но он был ранен в шею, левая рука почти не слушалась. И ещё пилот не знал самого страшного: та же пулемётная очередь поразила и стрелка-радиста.

Вражеский истребитель пока крутился вокруг на достаточно безопасном расстоянии, но лейтенант Бочарников точно знал, что будет потом: фашист пристроится в хвост, чуточку выше и сзади — штурмовик надёжно защищён бронёй снизу, сверху же заполненные горючим плоскости может прошить даже пистолетная пуля. Правда, подкрасться к машине с тыла тоже непросто: стрелок-радист, человек, летающий «коленками назад», внимательно следит за всеми, желающими зайти в хвост.

В общем, вся надежда была теперь только на Леонида, старшего сержанта дядю Лёню, высокого и очень весёлого молодого парня.

Задний пулемёт «ила» торчал в сторону и вверх совсем не грозно и не двинулся, даже когда истребитель подобрался близко. Так близко, что фашист мог бы рассмотреть лицо радиста. Но лица под фонарём не было — ас видел только неподвижный чёрный затылок ткнувшегося головой вперёд человека.