Принц и нищий - Марк Твен Страница 26

На другой день явились иноземные послы, каждый всопровождении блистательной свиты. Том принимал их, восседая на троне свеличавой и даже грозной торжественностью. На первых порах пышность этой сценыпленяла его взор и воспламеняла фантазию, но прием был долог и скучен,большинство речей тоже были долги и скучны, так что удовольствие под конецпревратилось в утомительную и тоскливую повинность. Время от времени Томпроизносил слова, подсказанные ему Гертфордом, и добросовестно старалсявыполнить свой долг, — но это было для него еще внове, он конфузился и достигочень малых успехов. Вид у него был королевский, но чувствовать себя королем онне мог; поэтому он был сердечно рад, когда церемония кончилась.

Большая часть дня пропала даром, как выразился он мысленно,— в пустых занятиях, к которым вынуждала его королевская должность. Даже двачаса, уделенные для царственных забав и развлечении, были ему скорее в тягость,так как он был скован по рукам и ногам чопорным и строгим этикетом. Зато потомон отдохнул душою наедине со своим мальчиком для порки, беседа с этим юнцомдоставила Тому и развлечение и полезные сведения.

Третий день царствования Тома Кенти прошел так же, как идругие дни, с той разницей, что теперь тучи у него над головой немногорассеялись, — он чувствовал себя не так неловко, как в первое время, он начиналпривыкать к своему положению и к новой среде; цепи еще тяготили его, но онощущал их тяжесть значительно реже и с каждым часом обнаруживал, что постояннаяблизость знатнейших лордов и их преклонение пред ним все меньше конфузят иудручают его.

Одно только мешало ему спокойно ждать приближенияследующего, четвертого дня — страх за свой первый публичный обед, который былназначен на этот день. В программе четвертого дня были и другие, более серьезныевещи: Тому предстояло впервые председательствовать в государственном совете ивысказывать свои желания и мысли по поводу той политики, какой должнапридерживаться Англия в отношении разных государств, ближних и дальних,разбросанных по всему земному шару; в этот же день предстояло официальноеназначение Гертфорда на высокий пост лорда-протектора, и еще много важногодолжно было совершиться в тот день. Но для Тома все это было ничто в сравнениис пыткой, ожидавшей его на публичном обеде, когда он будет одиноко сидеть застолом, под множеством устремленных на него любопытных взглядов, в присутствиимножества ртов, шепотом высказывающих разные замечания о его малейшем движениии о его промахах, если ему не повезет и он сделает какие-нибудь промахи.

Но ничто не могло задержать наступления четвертого дня, ивот этот день наступил. Он застал бедного Тома угнетенным, рассеянным; дурноесостояние духа держалось очень долго: Том был не в силах стряхнуть с себя этутоску. Обычные утренние церемонии показались ему особенно тягостными. Он сновапочувствовал, как удручает его вся эта жизнь в плену.

Незадолго до полудня его привели в обширный аудиенц-зал, гдеон, в беседе с графом Гертфордом, должен был ждать, пока пробьет условленныйчас официального приема первейших сановников и царедворцев.

Немного погодя Том подошел к окну и стал с интересомвсматриваться в кипучую жизнь большой дороги, проходившей мимо дворцовых ворот.О, как бы ему хотелось принять участие в ее бойкой и привольной суете! Вдруг онувидел беспорядочную толпу мужчин, женщин и детей низшего, беднейшего сословия,которые со свистом и гиканьем бежали по дороге.

— Хотел бы я знать, что там происходит! — воскликнул он стем любопытством, которое подобные события всегда пробуждают в мальчишескихдушах.

— Вы — король… — низко кланяясь, сказал ему граф. — Вашевеличество разрешит мне выполнить ваше желание?