Брат Волк - Мишель Пейвер Страница 25

— Тогда почему же ты убежал?

— Они хотели принести меня в жертву!

— Это было еще далеко не решено! Они потому и спорили.

— Ну и что, мне надо было ждать, когда они договорятся?

— Это пророчество, — холодно ответила Ренн, — может означать две совершенно различные вещи. И если бы ты не убежал, ты бы это узнал.

— Но ты же наверняка собиралась мне об этом рассказать, — поддразнил ее Торак. — Ты же все на свете знаешь.

Но Ренн, не обращая внимания на насмешку, пояснила:

— Оно означает, что либо мы должны принести тебя в жертву и передать Горе твою кровь, либо только ты один и можешь и саму Гору найти, и медведя уничтожить.

Торак обернулся и уставился на нее.

— Я? Уничтожить медведя?

Она смерила его взглядом.

— Я понимаю, тебе это кажется невозможным. Но Саеунн в этом уверена. Слушающий должен найти Священную Гору, а затем с помощью Великого Духа уничтожить порождение зла!

Торак даже глазами захлопал от изумления. Это невозможно! Они что-то не так поняли!

— Ну почему ты все время споришь? Почему продолжаешь все отрицать? — возмутилась Ренн. — Ты же действительно Слушающий! И сам это прекрасно знаешь. Ты сражался с помощью воздуха, как и сказано в пророчестве. Ты разговаривал, не издавая ни звука — с помощью своего свистка… Есть и еще кое-что…

Торак ждал, когда она продолжит.

— Но особенно важны первые слова пророчества, — сказала Ренн. — Согласно которым Слушающий может разговаривать с другими охотниками Леса. А ты действительно можешь с ними разговаривать. Потому что твой отец подложил тебя в волчье логово, когда ты был еще сосунком.

Торак прищурился:

— А ты откуда об этом знаешь?

— А я подслушивала! — запальчиво крикнула она.

И они пошли дальше на запад. На ходу Торак слышал, как нежно пересвистываются в кустах снегири, клюющие ягоды ежевики, как поползень стучит клювом по ветке, выискивая под корой личинки насекомых. И Торак решил: раз вокруг так много птиц, значит, медведя поблизости быть не может.

Проклятый медведь!

И все-таки Ренн ошибается насчет того пророчества. Наверняка ошибается. Он, Торак, конечно же, не может быть тем героем, который способен уничтожить такое чудовище!

Вдруг Волк насторожил уши, встопорщил усы.

— Ложись! — прошипел Торак и потянул Ренн на землю.

Чуть ли не в то же мгновение мимо них по реке проплыли две лодки-долбленки. Торак хорошо рассмотрел ту, что шла ближе к берегу. Человек, который работал веслом, видимо, обладал чудовищной силой; его звериный облик подчеркивали коротко обрезанные темные волосы и густая челка, закрывавшая лоб до самых бровей. На плечах у него была грубая накидка из плохо выделанной шкуры, а на груди висел кабаний клык. На коленях он держал метательный топор из черного сланца. Оба гребца внимательно осматривали берега, а лодочки их легко летели по воде под мощными ударами весел. Было совершенно ясно, что эти люди кого-то ищут.

— Они из племени Кабана, — прошептала Ренн на ухо Тораку. — Должно быть, Фин-Кединн отправил их нас разыскивать.

Торак насторожился.

— А откуда им знать, что мы в эту сторону пошли? Ты что, оставила им подсказку?

Ренн изумленно округлила глаза:

— С какой это стати?

— По-моему, ты хочешь привести меня туда, где меня все-таки смогут принести в жертву. Даже если это будет и какое-то другое племя, не племя Ворона.

Ренн лишь устало отмахнулась от подобных предположений и продолжила свою мысль:

— А может быть, эти люди плывут на запад просто потому, что там, ниже по течению, осенняя стоянка их племени, и… — Она вдруг запнулась. — А откуда ты узнал, что они близко?

— Я и не знал. Это Волк мне сказал.

Ренн смотрела на него с недоверием, которое вскоре сменилось тревогой.

— Так ты действительно можешь с ним разговаривать, да?

Торак не ответил.

Она встала, изо всех сил стараясь побороть смущение.

— Они уплыли. А нам пора сворачивать к северу. — Она сунула стрелу в колчан, а лук закинула на плечо, и Тораку на мгновение показалось, что ее отношение к нему совершенно переменилось. Однако Ренн с самым суровым видом тут же ткнула ему в спину острием ножа, требуя, чтобы он шел вперед.

Добравшись до какого-то ручейка, неуверенно журчавшего в каменистом ущелье, они начали подъем. От усталости у Торака кружилась голова. Прошлую ночь он совсем не спал и уже больше суток ничего не ел.

В конце концов он, не в силах сделать более ни одного шага, просто упал на колени. Волчонок тут же вырвался из его объятий и опрометью бросился к воде; он даже упал по дороге, так спешил поскорее напиться.

— Что ты делаешь? — рассердилась Ренн. — Здесь нам останавливаться нельзя!

— Уже остановились! — огрызнулся Торак и, набрав в горсть каких-то листьев, мылистых на ощупь, как следует смочил их водой и сперва постарался смыть с себя остатки помета росомахи, а потом припал к воде и наконец напился вволю.

Утолив жажду, Торак сразу почувствовал себя значительно лучше. Из заплечной корзины он вытащил один из заготовленных впрок клубков вяленого оленьего мяса — ему казалось, это было несколько лет назад! — и, откусив приличный кусок, бросил его волчонку. Потом принялся есть сам. Мясо показалось ему восхитительным на вкус. И он сразу почувствовал, как в него перетекает сила оленя.

Ренн, поколебавшись немного, тоже скинула свою поклажу и опустилась на землю. Нож она, правда, от спины Торака так и не убрала, а потому действовать ей приходилось одной рукой. Она вытащила из корзины три тонкие красновато-коричневые лепешки и одну из них протянула Тораку.

Он взял угощение и откусил маленький кусочек. Вкус был приятный, солоноватый; в лепешку явно были добавлены какие-то ароматные травы.

— Это вяленый лосось, — сказала Ренн, с наслаждением кусая лепешку. — Мы набиваем рыбине брюхо оленьим жиром и ягодами можжевельника, и она отлично хранится всю зиму.

К большому удивлению Торака, она и волчонку протянула рыбную лепешку.

Но Волк высокомерно отвернулся от предложенного угощения.

Тогда Ренн передала лепешку Тораку. Тот потер ее между ладонями, чтобы перебить запах Ренн своим запахом, после чего Волк проглотил ее в один миг.

Ренн изо всех сил старалась скрыть обиду.

— Ну и что? — сказала она, пожав плечами. — Я же знала, что он меня не любит.

— Это потому, что ты его все время в мешок засовываешь, — с улыбкой пояснил Торак.

— Между прочим, для его же пользы!

— Он же этого не знает.