Древний странник - Крис Риддел Страница 24

Карета прокатилась по сложному узору мозаики ко входу, оформленному в виде пирамиды. Зрители почтительно отступили. Б семи шагах от входа зубоскал остановился, и два профессора спустились на красно-золотой ковёр.

На Квинта эта пёстрая праздничность произвела большое впечатление. Такого он никогда не видел.

— Посмотри на зубоскала! У него в сбруе настоящий болотный жемчуг! А профессора! Неужели это настоящий сосновый горностай?

— Конечно, — ответила Марис. — Белый зимний мех у профессора Света и тёмный летний у профессора Тьмы.

Квинт кивнул и замолчал. Но ненадолго.

— Я не понимаю, зачем эти два следующих. Почему Высочайший Академик сам не проводит этот ритуал? И почему их двое?

— Ты многого не знаешь, Квинт, — тоном превосходства произнесла Марис. — Но если ты будешь всё время болтать, то ничего не увидишь. Смотри молча!

— Извини, — мрачно буркнул Квинт. Больше не скажу ни слова.

— Ну вот и хорошо, — чопорно выговорила Марис. — В такой день я должна соблюдать приличия. — Она ответила на поклон Верховного профессора Школы Дымки величественным кивком. — Ведь я дочь Высочайшего Академика.

Сутулая фигура с капюшоном, закрывающим голову, и серебряным носом, стоявшая ступенькою ниже, обернулась к ним:

— Извините, но вопросы молодого человека вполне резонны. Мы всё воспринимаем как должное, может быть, следовало бы почаще задаваться вопросами.

Марис фыркнула и отвернулась. Квинт повернулся к незнакомцу. Тот продолжал:

— Следующий Высочайший Академик стал выбираться в те времена, когда Большая Лаборатория стала Сокровищницей, а Высочайший Академик был землеведом. Для надлежащей охраны Сокровищницы из небоведов стал избираться Следующий Высочайший Академик. В наши дни Высочайший Академик сам небовед и роль Следующего — почти театр.

У входа в туннель два профессора тем временем медленно и синхронно колотили в дверь посохами. Раз. Два. Три. Когда гулкие удары отзвучали, раздался приглушённый голос:

— Кто там, во имя Неба?

— Друг Санктафракса, — прокричали профессора.

Дверь заскрипела и распахнулась, на пороге появился громадный плоскоголовый страж с мечом в одной руке и шиповатой дубиной в другой. Он выступил вперёд и внимательно осмотрел пришедших.

— Кто это? — шепнул Квинт.

— Сигборд, Главный страж, — прошептала Марис в ответ.

Толпа молчала, затаив дыхание. Плоскоголовый опустил оружие и высказался:

— Входи, друг.

Гул восторга раздался на площади, оба профессора исчезли внутри, дверь за ними закрылась, а толпа зашумела ещё громче. Озадаченный, Квинт замер.

— Друг Санктафракса, — повторил он. — Друг, не друзья.

Почему их двое? Они близнецы?

— Нет, они не близнецы, хотя и очень похожи, — проворчал незнакомец с серебряным носом. — Они встретились юными учениками, их сблизил интерес к вопросам светимости. Со временем они стали одинаково говорить, даже одинаково выглядеть. — Он покосился на дверь. — Подобно предмету, который они изучают, они стали двумя сторонами одной монеты. Было невозможно назначить Следующим Высочайшим Академиком одного из них, не назначив и другого.

— Понял, — удовлетворённо кивнул Квинт.

Толпа неторопливо рассеивалась. Квинт собирался поддаться общему движению, когда незнакомец схватил его за руку.

— Я не из тех, кто мирится с любой ситуацией, — прошипел он.

— Прошу прощения, — посерьёзнел Квинт, пытаясь освободить руку.

Незнакомец не сдавался: — Многие обращают внимание на влияние, которое оказывают профессора Света и Тьмы на Высочайшего Академика. Почему выходец из Школы Дымки должен прислушиваться к советам членов других школ? И почему.

— Пойдём, Квинт, — заторопилась Марис, хватая его за другую руку. — Нам пора. — И она потащила его прочь.

Они влились в толпу, которая покидала Мозаичный Квадрат и распределялась по прилегающим улицам.

Квинт огляделся:

— С чего мы так рванули?

— Он рассеивает сплетни. Я уже много раз сталкивалась с этим. Ложь. Интриги. Вопрос в том, чего он хотел?

Когда дверь за ними захлопнулась, профессора Света и Тьмы перевели дыхание. Так как вся остальная церемония проходила без зрителей, они тоже могли обойтись без формальностей. Профессор Света снял свою трехрогую шапку и почесал плешь.

— Ну, Сигборд, есть у вас новости по вчерашней теме?

Сигборд, громадный плоскоголовый гоблин, множество шрамов и сложные татуировки которого говорили о его долгой карьере стража, поднял свою лампу, обернулся и зашептал:

— Да, сэр. Две новости. Школа Дымки чтото затевает. И не просто ученики. Декан. Верховный декан. Верховный профессор. Два, а может быть, и три.

Профессор Света покачал головой:

— Линиуса надо предупредить.

— Его бы предупредили, — вставил профессор Тьмы, — если бы он был досягаем. Бедняга. Он так хорошо начал… сейчас он ужасно выглядит…

— Он не спит. Он не ест, — согласился профессор Света, — И хотя мне неприятно говорить это о старом и высоко ценимом коллеге, он пренебрегает обязанностями своей высокой должности.

— И всё из-за того, что он проводит так много времени в клетках Нижнего Неба. Я этого не понимаю, — с горячностью добавил профессор Тьмы.

— И я не могу этого понять, — сказал профессор Света. — Как два его ближайших друга, мы должны его убедить обратить внимание на прямые обязанности.

— Сэр, вы должны его предупредить, — вздохнул Сигборд. — Меня он не послушает.

— Предупредить? — в один голос переспросили профессора.

— Это моя вторая информация. Кто-то пытается подкупить стражу клеток.

В этот момент из тенистых закутков туннеля послышалось Скрежетание. Сигборд сжал меч. Наклонил голову и прислушался. Потом снова обернулся к профессорам:

— Надо быть осторожнее. Даже здесь, в туннеле, есть те, кто захочет заработать на подслушанных разговорах.

Профессор Тьмы нахмурился.

— Вы хотите сказать, что страже Сокровищницы тоже нельзя доверять? — прошептал он.

Голос Сигборда стал ещё тише:

— Боюсь, что да, сэр. Поведение Высочайшего Академика влияет на всех в Санктафраксе. Мои люди плохо знакомы с моралью.

Они в молчании продолжали спуск по туннелю, прорубленному в каменных сотах к сердцу скалы. Именно здесь, в камере, хранился священный грозофракс. Сначала туннель был прямым, как стрела, обеспечивая кратчайший путь между поверхностью и центром скалы. Со временем он стал изгибаться из-за продолжающегося роста скалы. Что было ещё хуже, движение пористой породы скалы угрожало перекрыть туннель, потолок которого опускался, а стены сдвигались.