Тайны Полюса - Кристель Дабо Страница 23

Офелия растерялась вконец, узнав Матушку Хильдегард. В этом беспорядочном уродливом сочетании жира и костей, бигуди и сигар (она курила две разом) даже трудно было сразу распознать, кто перед тобой – мужчина или женщина. Ее кожу густо усеивали коричневые старческие пятна. Кто бы мог подумать, что под дряхлой оболочкой человеческой руины скрывается гениальный архитектор, знаменитая изобретательница песочных часов, женщина, способная моделировать пространство, как если бы оно было из пластилина?! Одни только крошечные черные глазки выдавали своим пронзительным блеском ее острый, незаурядный ум.

– Меня нельзя назвать ранней пташкой, – хрипло, с сильным акцентом буркнула Матушка Хильдегард. – Я пришла лишь потому, что это ты меня позвал, Огюстен.

– Арчибальд, мадам Хильдегард, Арчибальд. Но я просил, чтобы вы пришли одна.

Только теперь Офелия заметила – и тут у нее взволнованно забилось сердце, – маленькую женщину, сопровождавшую Матушку Хильдегард. Она была одета в спецовку механика, а плоская фуражка безуспешно пыталась скрыть ее темные кудрявые волосы и поразительные глаза: правый – ярко-голубой, левый – невидимый за черным моноклем.

Гаэль!

Неужели она решилась покинуть подвалы Лунного Света лишь для того, чтобы увидеть Офелию?! Но ведь это чистое безумие! Гаэль, которая была такой же работницей, как Офелия – аристократкой; Гаэль, единственная выжившая из Нигилистов – клана, по силе превосходившего все остальные кланы на Полюсе!.. Только черный монокль позволял ей ослабить действие своего «дурного глаза», как она его называла. Выходя на люди, Нигилистка рисковала быть разоблаченной и разделить судьбу погибших родичей. Ах, если бы Офелия могла объяснить Гаэль, что нельзя втягивать голову в плечи и прятать лицо под козырьком фуражки – одно это уже давало повод присмотреться к ней повнимательней…

– Она моя внучка, – объявила Матушка Хильдегард. – Все, что касается меня, касается и ее.

Офелия знала по собственному опыту, что старая дама вполне может солгать во имя спасения других людей. По скептической усмешке Арчибальда девушка поняла, что и он к этому привык.

– Да будь она даже вашей дочерью, это никак не меняет тот факт, что ее присутствие нежелательно. Но раз уж вы здесь, мадемуазель механик, – обратился он к Гаэль, – не могли бы вы проверить туалет на втором этаже? Мне доложили, что там барахлит спуск.

– Да, señor, – пробормотала Гаэль с тем же акцентом, что и Матушка Хильдегард, как будто они и впрямь состояли в родстве.

Она бочком вышла из кабинета, сунув руки в карманы и бросив напоследок беглый взгляд на Офелию. Девушка поняла его смысл так ясно, словно Гаэль шепнула ей на ухо: вперед, только ты можешь вытащить Рено из темницы!

– Значит, ты об этой малышке говорил мне по телефону? – уточнила Матушка Хильдегард. – Это она застревает в зеркалах?

Арчибальд так по-хозяйски положил руку на голову Офелии, словно она была его невестой, а не Торна.

Он не обращал никакого внимания на ее шарф, который яростно хлестал его по пальцам.

– Мадам, позвольте мне представить вам лучшую чтицу Анимы. Как только я узнал о ее визите, я решил, что настал самый удобный случай прояснить нашу… гм… ситуацию.

Он явно осторожничал, чтобы не сказать лишнего, и это все больше сбивало Офелию с толку.

– Ну, надеюсь, управимся быстро, – проворчала Матушка Хильдегард, гася свои сигары, одну за другой, в пепельнице на ножке. – Я полночи работала над планами графа Бориса.

– Главное, не двигайтесь! – шепнул Арчибальд Офелии, еще крепче надавливая на ее голову.

Матушка Хильдегард опасливо выглянула в коридор, после чего старательно заперла дверь на ключ и щелкнула пальцами. В комнате ничто не шелохнулось, ни одна лампа не мигнула, и однако у Офелии так перехватило дыхание, словно она рухнула в глубокий колодец.

– Дышите глубже, – посоветовал Арчибальд, дружески потрепав ее по волосам. – Сейчас это пройдет.

Офелия с пристальным вниманием оглядела бильярдную. Вся обстановка осталась прежней: те же зеленые шторы, тот же приглушенный свет, – и все же кое-что изменилось. Цветные бильярдные шары, лежавшие в сетках, теперь были рассыпаны по зеленому сукну, как будто игроки только что окончили партию. Да и воздух изменился: в нем витал запах табака, и не без причины, – пепельницу переполняли окурки. А Офелия могла поклясться, что несколько секунд назад, когда Матушка Хильдегард гасила в ней свои сигары, она стояла пустая и вычищенная до блеска.