Роуэн и букшахи - Эмили Родда Страница 23

— Ты их боишься, но в твоем чистом сердце нет ненависти, — объяснил Роуэн. — На свете нет существа, которое ты хотела бы уничтожить даже ради спасения собственной жизни. Разве я не прав?

Щеки Шаран заалели от смущения. Она с укором поглядела на Роуэна, как будто он ее в чем-то уличил.

— Дедушка был таким же, — сказал Норрис. — И папа с мамой тоже. Защищать их было безнадежным делом.

— Могу себе представить, — пылко поддержала его Зеел. — Но сейчас вы поменялись ролями.

Норрис с удивлением посмотрел на нее, не понимая, о чем, собственно, идет речь.

«Да он же не знает, что произошло, — догадался Роуэн. — Он же так и не знает…»

— Шаран спасла нас, — сказал он. — Помнишь последние строки пророчества — там говорилось об источнике и о чистой душе, в которой нет места ненависти? На самом деле речь шла не о настоящем роднике, а о полном любви сердце Шаран. Ее слезы оказались целебной водой.

— В пророчестве Шебы тоже об этом говорилось, — вспомнила Зеел. — Значит, ты та, которая рыдает.

Шаран покраснела еще больше.

Норрис нахмурился.

— А почему в стихотворении прямо не говорится об этом? — проворчал он. — Зачем это нужно — чтобы мы бились над смыслом загадочных слов?

— Может быть, чтобы прийти к осознанию того, что вся наша жизнь — загадка, — предположила Зеел. — Мы живем и пытаемся разгадать самих себя.

Сказала она это вроде бы и в шутку, но глаза ее оставались серьезными.

Шаран принялась складывать в шкатулку рассыпавшиеся шелка, но вдруг сказала испуганно:

— Я не вижу следов букшахов. Мы, наверное, потерялись.

Но Роуэн уже заметил мешок, брошенный им на тропе в самом начале драки, — он лежал совсем недалеко.

— Не волнуйтесь, — сказал он, указывая на мешок. — Вон там я, наверное, и сошел с тропы.

— Все хорошо! — обрадовалась Зеел. — Мы не потеряли дороги! Перевязывайте раны, закрывайте шкатулку и скорее в путь! Прочь из этого гиблого места!

Роуэн, Зеел, Норрис и Шаран шли и шли вперед, а пещера все не кончалась. Вокруг высились витые ледяные колонны. Первой теперь шла Зеел — зоркая девушка в отличие от Роуэна ясно видела на мерзлой земле следы от копыт букшахов.

Все четверо были изранены и избиты, но больше всех досталось Норрису. Рана в боку сильно болела. Давала о себе знать и больная нога.

Но Норрис продолжал упрямо идти вперед, не произнося ни слова. «Почему он молчит? — недоумевал Роуэн. — Только ли из-за боли? Может быть, его гложет какая-нибудь тревожная мысль?»

Действительно, Норрис был темнее тучи. Даже когда впереди показалась высокая арка — выход из пещеры, он не приободрился и не присоединил свой голос к радостным крикам друзей.

Впереди уже можно было различить кусочек серого неба. Путники ускорили шаг: они наконец-то покидали пределы пещеры, где на их долю выпало столь ужасное испытание.

«Молчание Норриса ничего хорошего не предвещает», — подумал Роуэн. Он огляделся вокруг и вдруг узнал то место, куда они вышли. Сердце его дрогнуло. Земля и каменистые склоны были покрыты снегом. Впереди чернели огромные утесы. Холодный ветер пронизывал до костей. Небо заволокли тучи, однако было еще светло. Следы букшахов вели через скалы наверх, туда, где высились утесы. Куда букшахи двинулись потом, Роуэн разглядеть не мог: пелена морозного тумана окутывала все вокруг.

«…Три человеческие фигуры. Они бредут по снежной пустыне, стараясь держаться поближе друг к другу».

Роуэн понял, что он уже видел все это во сне. В самом первом из его вещих снов.

«Нет, тот сон не был вещим, — поправил Роуэн сам себя. — Во сне я видел троих, а сейчас нас четверо. С нами Зеел».

И вдруг он услышал, что Зеел обращается к нему:

— Нам нужно где-то спрятаться. И чем скорее, тем лучше. Хорошо бы найти закрытое место и развести там костер.

«Трое в тяжелых плащах жмутся к угасающему костру…»

— Да, мы укроемся в пещере… — прошептал Роуэн.

— В пещере? — переспросила Зеел. — В какой пещере?

Роуэн потряс головой и пустился в путаные объяснения:

— Я… я только хотел сказать, что… что где-то, должно быть, есть пещера… Например, среди тех утесов, там, наверху…

Зеел исподлобья поглядела на него и спросила:

— А откуда ты знаешь, что там есть пещера?

Роуэн не знал, что ответить. Его друзья были уверены, что он умалчивает о чем-то очень важном… Роуэн был бы рад рассказать им обо всем, но ведь прежде он никому не признавался в том, что видит вещие сны. Так зачем же сообщать об этом сейчас, когда их маленький отряд находится на грани отчаяния, а со всех сторон высятся неприступные голые скалы.

Зеел возмущенно покачала головой:

— Ну и пожалуйста, можешь хранить свои тайны дальше! Только если ты действительно знаешь, где пещера, это глупо — не рассказать нам о ней. Мы в опасности! Так скажи же, куда нам идти и что делать!

И в ту же секунду Роуэн почувствовал жар, исходящий от медальона. В испуге он схватился за шнурок — вспомнилась жгучая боль, обычно сопровождавшая получение новых пророчеств. Снова возникло это ужасное ощущение, когда понимаешь, что не властен над собой и захвачен какой-то неведомой силой.

— Ой, Роуэн! Я совсем не хотела!… Прости меня! — услышал он крик Зеел. — Роуэн, не сопротивляйся! Пусть…

Голос девушки растаял где-то вдали.

«Не сопротивляйся…»

На этот раз вместо того, чтобы попытаться сорвать с груди пылающий медальон, Роуэн с силой прижал его к себе. Он чувствовал, что внутри у него все горит, но старался не кашлять, чтобы не мешать выходить наружу волшебным словам. И они действительно зазвучали — он выговорил каждое из них. Нельзя сказать, чтобы Роуэну это было просто — произнести пророчество вслух, но на этот раз он не почувствовал прежней жгучей боли.

Убежище ждет вас высоко в горах,

По лестнице смерти туда заберитесь,

Укройтесь в спасительных этих стенах,

В холодной тьме рассвета дождитесь.