Мальчик в башне - Полли Хо-Йен Страница 23

– Просто… мама…

– Ничего страшного, Ади. Я же сказала, как хочешь.

Иногда от таких воспоминаний больнее всего. Больнее даже, чем от счастливых. Надеюсь, что я увижу ее снова когда-нибудь и за все извинюсь.

Я решаю при первой же возможности узнать у новенького про семью Гайи. А пока я говорю про себя: «Гайя, ты в порядке, Гайя, ты в порядке, Гайя, ты в порядке». Все знают: если о чем-то много думать, оно наверняка сбудется.

Мы решили приносить еду в соседнюю квартиру чтобы лучше видеть, сколько мы нашли. У Дори слишком мало места, чтобы все хранить. Оби дает мне сумку на колесиках, которую можно катить за собой, чтобы складывать туда еду. Он говорит начать с верхних этажей и передает мне большую связку ключей от квартир.

Двери я должен оставлять незапертыми, потому что нам придется использовать чужие туалеты. Наши больше не спускают воду, и нам нужно использовать другие, иначе будет плохо пахнуть.

В первой квартире еды много. Похоже, тут жила большая семья. На холодильнике висят детские рисунки, а на полу в гостиной валяются игрушки. Наверно, уезжали в спешке, потому что повсюду раскидана одежда, а все шкафы оставлены открытые. Я по квартире особо не хожу, сразу иду на кухню.

Несмотря на то, что все давно уехали, заходить в чужие квартиры как-то странно. В квартире мамы Майкла такого не было, потому что я их знал и был там раньше. А сейчас ощущается по-другому, будто я преступник. Но нам нужна еда, и люди здесь больше не живут, так что я становлюсь на стул и открываю кухонные шкафчики. Там полно всего, что можно было бы унести к Дори. В этот момент мне в голову приходит идея. Я сделаю то же, что сделал, когда забирал из квартиры мамы Майкла бобы и рис: я составлю список всего, что взял. Так, если башня не рухнет, и мир вернется в норму, и приедут хозяева, мы сможем все вернуть.

Мне становится гораздо спокойнее. Я бегу к себе, нахожу альбом и ручку и возвращаюсь. Наверху странички пишу номер квартиры и начинаю список. Банки кокосового молока, пачки риса и фасоли. Я нахожу несколько ямсов, которые еще можно есть. Других овощей нет. Оби сказал не открывать холодильники. Они не работают уже давно, так что внутри все попортилось.

Сумка быстро заполняется, но еда в квартире не заканчивается. Я иду вниз к Дори. Спускаться приходится долго, потому что сумка тяжелая и тащить ее по лестнице неудобно. Она прыгает на каждой ступеньке с громким стуком. Наконец я добираюсь до квартиры, где мы будем хранить еду. Дори меня ждет.

Она вытаскивает все из сумки и начинает сортировать – это ее сегодняшняя работа. Я иду наверх с пустой сумкой, но по пути забегаю к себе в спальню и хватаю рюкзак. Он не такой большой, как у Оби, но места в нем достаточно, и нести его легче.

В этот раз я складываю еду только в рюкзак – так будет проще спускаться по лестницам. За раз я уношу меньше, зато двигаюсь быстрее, и через пару таких забегов у нас собирается значительная кучка еды: всяческие пачки и консервные банки, бутылки с маслом. Я нашел несколько упаковок печенья, а в одной квартире – шесть плиток шоколада.

– Думаю, пора нам отдохнуть. И пообедать, – говорит Дори.

Она берет несколько консервных банок, и мы возвращаемся к ней в квартиру. Кушаем суп с картофелем и луком. Я раньше такой не ел и не был уверен, что он мне понравится.

Дори видит, что я сомневаюсь.

– Ади, даже если не нравится, тебе нужно поесть.

Суп на вкус неплохой. Или скорее никакой. После обеда мы немного играем в карты и возвращаемся к работе.

Оби с нами не обедает. Дори говорит, что мы увидимся с ним позже. Перед уходом Дори дает мне тарелку супа и пачку крекеров, чтобы я передал маме.

День проходит быстрее обычного. После обеда я нахожу несколько больших бутылок с водой, о которых нужно будет рассказать Оби, и оранжевую сетку с луком, которой Дори очень обрадовалась. Я исписал четыре страницы альбома списками с едой.

И вот уже я стою перед дверью Дори. Из квартиры доносятся голоса Оби и Дори, а в воздухе витает вкусный запах нашего ужина. Но внутрь я пока не захожу. Не знаю почему.

Я стою снаружи и слушаю, о чем они говорят. О том, что кто-то расстроен.

Наверно, это тот человек, которого Оби привел из другой башни. Я слышу, как Оби говорит: «Ему нехорошо», и «Это никому не нужно видеть», и «Нам нужно за ним приглядывать». А потом они начинают говорить о собранной еде, и я решаюсь войти.

После ужина Дори рассказывает, что я сегодня хорошо поработал и теперь могу сходить в соседнюю квартиру и выбрать себе что-нибудь вкусненькое.

Это похоже на странный такой магазин. Я иду к дивану, куда Дори сложила сладкое. Там кучкой лежат всякие печенья, похожие на лодочки пирожные и большие плитки шоколада.

Я копаюсь в них некоторое время, пока не нахожу то, за чем пришел. Я нашел ее в самой первой квартире. Пластиковую коробочку печенья чин-чин. Маленькие хрустящие кусочки.

Раньше его мне готовила мама. Она разрешала мне резать тесто на маленькие квадратики и кидала их в горячее масло. Затем часто-часто помешивала и выкладывала их на тарелку с бумажным полотенцем. Их запах потом долго витал на кухне, даже когда мы все съедали.

Я трясу коробочку – внутри что-то есть.

– Хороший выбор, парень, – говорит Оби, и мы сидим и кушаем чин-чин, пока он не заканчивается.