Сердце дракона, или путешествие с Печенюшкиным - Сергей Белоусов Страница 22

— Назови свое имя, герой! — выкрикнул кто-то. — Откуда ты родом?!

— Я новенький, — смутился мальчик. — Месяца полтора в стране. Зовут меня Пиччи-Нюш, прозвище — Печенюшкин. Родился в Бразилии, дикой обезьяной. Вот и все…

— Скажи нам, — раздался другой голос. — Кто породил этих чудовищ? Как поступить с преступником?

— Судить — не мое ремесло, — покачал головой Печенюшкин. — Разберетесь сами. Удачи вам, горожане!

Он выхватил из ножен шпагу и с силой метнул ее вниз. Сноп искр растаял над брусчаткой, острие вонзилось в щель между камнями, клинок покачался и замер наклонно, эфес его указывал на солнце.

Лезвие засияло нестерпимо, мешая разглядеть шпагу, и вот уже она пропала, обратившись в золотой луч, уходящий в небо.

Исчез и сам мальчуган. Вместо него на луче, как на канате, повисла над головами воинов голубоглазая рыжая обезьянка. Она помахала хвостом, прощаясь, вскочила на луч, выпрямилась, растопырив передние лапы, и вдруг, раскрутившись пушистым огненным колесом, унеслась ввысь.

Незнакомка сделала паузу. Федя, напряженно слушавший ее, обнаружил, что сидит неудобно, на самом краешке стула, что ноги его затекли, а в пояснице начинается ломота.

— Да-а, были времена… — осторожно протянул домовой, устраиваясь поуютнее и с наслаждением выгибая спину. — История, вестимо, поучительная. Ну а в чем вы, ежели к примеру, смысл ее видите?

— История не окончена. — Дама в черном вздохнула. — Осталась вторая часть. В ней и будет смысл, Федор Пафнутьевич. Вы позволите мне продолжить?

— Давай, гражданка, — согласился Федя, позевывая для виду. — Коли недолго, так чего там, выдержим. Одного я в толк не возьму — по-твоему выходит, что Печенюшкин-то герой, али нет?

— Не хитрите, Великий Маг, — незнакомка тонко улыбнулась. — Вам не так уж хочется спать… Я закончу рассказ, и вот тогда мы приступим к диалогу. Согласны?

— Валяй! — махнул рукой правитель, избегая смотреть в прекрасные глаза гостьи, вовсе не похожей на василиска.

— Как и предсказывал Пиччи-Нюш, жители Циклополя за несколько дней полностью избавились от дьявольских тварей. Вода из Драконьей пещеры вернула к жизни погибших горожан. Громкоголосые петухи дали многочисленное потомство. Бедовар, потрясенный всем случившимся, оставил изобретательство навсегда и стал смотрителем зоопарка. Все могло бы окончиться хорошо, но…

Гордый Охлофил не вынес позора. Правитель Циклополя, считал он, обязан был вовремя предотвратить опасность и не допустить появления василисков. А коль беда произошла, ему, отвечавшему перед богами за жизни и судьбы подданных, а не какому-то пришлому новичку-юнцу следовало вовремя найти средство для защиты.

В считанные недели правитель постарел на сотню лет. Волосы его побелели, спина согнулась, а взор, ясный и проницательный прежде, стал теперь рассеянным и виноватым.

После мучительных страданий Охлофил покончил с собой, пронзив грудь мечом на вершине скалы, нависшей над морем. Тело несчастного упокоила пучина. Недостижимая глубина под скалой не позволила бы найти тело самоубийцы и воскресить его. Да никто и не предпринял таких попыток, уважая последнюю волю Охлофила.

В предсмертном письме правитель молил жену понять и простить его, заботиться о детях, а по истечении времени траура выйти замуж, найдя себе молодого достойного избранника.

Но надежды его не сбылись. Меньше чем через год со дня гибели мужа красавица Арнольфина тихо угасла от горя, оставив дочь и сына круглыми сиротами.

Мальчика и девочку забрала к себе бездетная семья нового правителя города. До совершеннолетия Финделябра дети считали приемных родителей своими настоящими отцом и матерью. Когда же юноше исполнилось восемнадцать, на Совете Старейшин Циклополя брату и сестре сообщили правду об их прошлом. «Никто не может быть лишен истинного происхождения», — решил Совет.

Потрясение, испытанное семнадцатилетней Фурианой, со временем почти рассеялось. Юный же Финделябр унаследовал отцовскую гордость и материнскую неспособность забывать. На могиле Арнольфины он тайно, известив лишь сестру, поклялся отомстить тем, кого считал виновниками гибели родителей: Пиччи-Нюшу, свалившемуся с небес, и злосчастному изобретателю Бедовару.

Девушка пыталась отговорить брата, доказывала ему, что все случившееся — только воля судьбы, что мнимые враги его на самом деле неповинны в участи Охлофила и Арнольфины. Финделябр, тронутый слезами и просьбами сестры, хмуро обещал подумать… Прошло несколько лет.

Неожиданная трагедия всколыхнула мирный Циклополь. Смотритель зоопарка Бедовар, чистивший как и тысячи раз до этого вольер с гиенами, был растерзан в клочья на глазах у посетителей взбесившимися вдруг зверями.

Финделябр в ту пору заканчивал магический факультет в университете Чуденбурга, соседнего с Циклополем города, и как раз в день происшествия сдавал экзамен по многомерной алхимии. Казалось бы, ничто не связывало юношу с гибелью Бедовара, однако в сердце Фурианы надолго поселился тревожный, не отпускающий холодок.

Получив диплом, Финделябр не соблазнился возможностями, открывшимися перед молодым, блестяще образованным талантом. Он выбрал путь кабинетного затворника, обосновавшись в Чуденбурге в своем домике, рядом с богатейшей университетской библиотекой. Очень редко навещая сестру, Финделябр неохотно и скупо рассказывал о своих исследованиях, о работах по теоретической магии, о системе уравнений волшебных пространств, над решением которой он трудился давно и безуспешно.

Фуриана, ставшая известной журналисткой, через несколько десятков лет перебралась из Циклополя в знаменитый Усть-Бермудьевск, город-гигант на другом конце Фантазильи. Усть-Бермудьевск известен был тем, что у жителей его постоянно пропадало все ненужное, от морщин и болезней — до старых тапочек, которые вроде бы и надо выбросить, да жаль. Город, возникший недавно, быстро разрастался. Особенно любила селиться здесь молодежь. Зрелые фантазильцы, с устоявшимися привычками и традициями, предпочитали все же не срываться с насиженных мест.

Сделавшись репортером отдела светской хроники любимой по всей стране газеты «Волшебный фонарь», Фуриана чаще всего находилась в разъездах. Скоропалительный брак ее с популярным магом-гипнотизером Симплициссимусом оказался неудачным и недолговечным. Постоянная суета репортерских будней никак не совмещалась с обязанностями жены. Через некоторое время супруги расстались, сохранив взаимную дружескую приязнь. Фуриана успела, однако, перенять немало из познаний и секретов мужа. Часто, добиваясь интервью с капризной или умученной знаменитостью, журналистка пускала в ход — совсем чуть-чуть, порой и незаметно для себя — гипнотические чары. Редактор отдела не мог нахвалиться лучшей своей сотрудницей, не знающей слова «неудача».

Изредка оказываясь в Чуденбурге, постоянно спешащая Фуриана никак не успевала навестить брата. Он же, со своей стороны, вообще не искал встреч с ней. Все их общение ограничивалось ежегодными поздравительными открытками к дням рождения друг друга.